Произведения

Ты пословицы постиг те, что предки завещали.
Жизнь без родственной души и горька, и одинока.
Не надейся никогда на пустые обещанья.
Без согласья нет любви; побредёшь ты одиноко.

Кто держать не может слово, на него надежды нету, 
С пустомелей не общайся, береги свои секреты, 
Сам его возненавидишь, преступив через запреты.
Заведи друзей достойных, и не будет одиноко.

Не гордись, что ты велик и возвысился над всеми, 
Всяк своим умом богат, знаний взращивает семя.
Обездоленным нужны свои собственные семьи.
Человечность сохрани, и не будет одиноко.

У блаженства много тайн и приманок сладких много…
Надо помнить о Творце: он за всё осудит строго.
Мир Аббас, ты здесь скиталец, и в душе твоей тревога.
Средь испытанных друзей не бывает одиноко.

Матери слезы я видеть не в силах, 
Страшный экзамен с потерей детей
Выпал на долю… 
Цветы на могилах, 
Да и в садах увядают пред ней.

Рядом сошлись и друзья, и родные:
Юными двое из жизни ушли, 
Коротки были пути их земные, 
Лишь имена мы запомнить смогли.

Скорбью отцовской прониклись, о, боже!
Скорбь нам сердца разрывает, о, боже!
Выдержать как нам всё это, о, боже!
Гири на каждые плечи легли.

Смерти в глаза заглянули мы разом, 
С ангелом смерти столкнулись мы вдруг, 
Страхом охвачены сердце и разум, 
Сколько в прощанье страданий и мук!

Рок или фатум со взором горящим
Нас поджидает за каждым углом…
Трудно нам в мире, погибель таящем, 
Все мы бессильны бороться со злом.

Где утешение братьям и сестрам?
Где исцеленье души старикам?
Жизнь полоснула их лезвием острым, 
Кровь или слёзы текут по щекам?

И Николос и Тимур пали вместе, 
Им ещё не было и двадцати.
Всех потрясли эти страшные вести:
Слезный поток мог бы гору снести!

Завидев беломраморные груди, 
Конечно же, лишаюсь я рассудка!
Творец хотел, чтоб восхитились люди – 
Все краски внёс, трудился не на шутку…

Красавица, меня ты покорила
Своим лучистым и волшебным взором;
А эти груди… в них такая сила:
Что ты легко возьмёшь меня измором.

Как мне добиться твоего вниманья, 
Ты сатана иль ангел? – правишь нами!
Струной на сазе ты звенишь в тумане.
Как мне добиться твоего вниманья?!

Бедняку здесь никто и руки не подаст.
Стань богатым, и жизнь забурлит, как весна, 
А большая любовь, не для высших ли каст?..
Окунись в приключения этого мира!

Не меняй свою совесть на жёлтый металл
И друзей не сдавай ради вражьих похвал, 
Начеку будь всегда, не наткнись на кинжал, 
Дай постигнуть себе тайны этого мира.

В каждом времени года дыши красотой, 
Наступленью весны помогая мечтой;
Да и зиму не сталкивай с горки крутой, 
А прими все условности этого мира.

У отпущенных лет вдруг проглянет конец, 
Чаша жизни полна и на сердце рубец;
Мир Аббас, все страданья твои, как венец…
Как веленье последнее этого мира.

Успешных, мужественных зря не критикуй, 
Сам не хвали себя в толпе непросвещённой
Соседа в горести застав, ты не ликуй, 
Однажды можешь сам предстать копейкой чёрной.

Перед невеждами угодливым не будь.
Гляди предателю в глаза – вот верный путь!
И речь твоя должна нести лишь суть, 
А слово данное держать ты должен чётко.

Не будь прохвостом, и над бедным не глумись, 
И, сильным будучи, бьёшь слабого… Уймись!
Душа от низости не устремится ввысь, 
Ты станешь сожалеть об этом удручённо.

Уроки благости бери у мудреца, 
Пусть даже сам ты заступил на роль отца.
Мораль не может быть изжитой до конца, 
С ней жизнь окажется и нужной и почётной.

Тебя разумным создал Бог, сознанию внемли
И не кичись, что ты храбрец, что власть в руках твоих, 
Недолго людям суждено взирать на лик земли;
Ступив на мост волосяной, что унести смогли?

Да, много тайн Творец открыл, добра желая нам.
И станет болью головной с сердечной пополам
Нечестно добытое – всё, не более, чем хлам!
Плохим хорошими не быть… что унести смогли?

Я, Мир Аббас, всё повидал, в душе немало ран. 
Жизнь постигая, утомил в пути свой караван.
Здесь, как траву кося народ, в крови деля дуван, 
Уйдут Властители, ушли… что унести смогли?

В дни первые весны один бродил в саду.
Склонив головку вниз, – глядеть мне было жалко – 
Печальная, она стояла на виду, 
Наверно, нас ждала несчастная фиалка.

В предутренний мороз ей страшно здесь одной, 
У платья грустный цвет под коркой ледяной, 
Жизнь подошла к концу у крохотной, больной…
Но, оседая вниз, ты нас ждала, фиалка.

Есть у меня мечта: ещё хотя бы раз
Фиалки отыскать, и синевой их глаз
Взор напоить в тиши… настанет этот час!..
Как душу всколыхнуть сумела ты, фиалка!

Жить в этом мире нелегко, лишь ум да зрелость
Всегда на помощь поспешат, как говорится.
И чтоб товары приносили в дом достаток, 
Ищи поддержку у людей, как говорится.

Бессмыслицей в речах разгонишь всех в округе, 
Покинут и друзья, оставят и подруги, 
Богатств не обретешь – напрасные потуги, 
А всё с того, что речь пуста, как говорится.

Как вразумить глупца, не склонного к наукам
Коварство упредить, в ком жажда к жутким трюкам
Желаннее всего и нам, и нашим внукам
Творенье доброты… добра, как говорится.

В душе моей жалоб скопилось премного, 
Письмо издалёка летит в милый край.
Кто нам указал на чужбину дорогу, 
Отняв безнаказанно милый мой край?

В груди полыхает огонь нареканий, 
Слова недостойных коробят меня.
В минувшее мысль устремится и канет, 
Где горы родные сияют, маня.

Повсюду пришельцы, и правда в загоне, 
Толпа шарлатанов преследует нас.
И там, где тираны, забудь о законе!
В свободе, быть может, единственный шанс?

Аллаху хвала, что ты рядом со мною, 
Мой самый бесценный, единственный друг!
И дружба с тобою, в полжизни длиною, 
Меня окрыляет и гонит недуг.

Неправедность мира мы всюду заметим, 
В нас есть и терпенье, и воля тверда;
Так скажем же «нет» мы властителям этим
И ненависть наша уйдёт навсегда.

Из-под одежды доставать я не хочу, 
Вдруг ненароком застужу тебя, мой саз1.
Ты моих горестей свидетелем бывал
Нет в мире равного тебе, мой милый саз.

Мороз и холод здесь повсюду, снегопад;
Надежды рушатся, жизнь не сулит наград.
Искал признания, но тоже невпопад, 
Мне плачем жалобным даёт ответ мой саз.

Да, чужестранцы мы, с того и слышен плач
В напевах струн твоих, целитель мой и врач.
Смогу ль сменяться я? Не надо денег, дач!
Хоть смейся мне в лицо – со мною будь, мой саз.

Печалей много испытали мы с тобой, 
Немало радостей познали мы с тобой, 
Зря жизнь растратить мне предписано судьбой, 
И труд насмарку здесь пойдёт, мой милый саз.

Да, Мир Аббас ценил с младенчества твой дар.
Очнись, Аллах, уйми в душе моей пожар, 
Открыть дорогу помоги нам в Кельбаджар;
От предков наших достояние – мой саз!

Разум затуманен, устают глаза, 
Ноги еле ходят, что ж, видать, старею. 
От меня сбежала ловкость молодца, 
Стал сдавать заметно, что ж, видать, старею.

Знал ли, что когда-то стану я белёсым
Немощным и жалким, даже безголосым, 
Стал недуг привычкой, словно к папиросам.
Сам всё понимаю, что ж, и впрямь старею.

Нынче в моей речи веса нет былого.
В сердце больше грусти, меньше удалого;
Не найти поддержки дружеского слова.
Грудь стрела пронзила, что ж, и впрямь старею.

Стал моей опорой деревянный посох
Весь в любовных драмах я, как роза в росах…
Достиженье цели – смысл в моих запросах!
Всё решило время – я и впрямь старею.

Мир Аббас, с красивой бородой ты белой, 
Сам себе садовник, сад взрасти, возделай.
В молодости каждый доблестный и смелый
Всех меняет время, я и впрямь старею.

Сделалась чужбиной родина моя.
Как сберечь достоинство, плачешь ты, душа, 
Друга нет, чтоб горе разделял со мной.
Нет судьбы чернее, плачешь ты, душа.

С грустью на чужбине коротаю дни, 
Все мои заботы напастям сродни;
Постарел я, в прошлом воды и огни, 
Сделался ненужным. Что ж, поплачь, душа.

Были трубы… только славу я отверг, 
И богатство было, блеск его померк;
Раб судьбы несчастной или жалкий клерк, 
Иль змею пригрел я?.. Что ж, поплачь, душа.

Ни пуха, ни пера – в ощипанных гусей
Однажды превратил жестокий недруг нас
И тучи чернота висит над бездной сей, 
Испытывать и впредь судьба решила нас.

У деспота в руках народное добро, 
Где нравственность, мораль, где смелое перо?
Тому, кто учит жить, стучится бес в ребро…
Ужасен лабиринт, куда загнали нас.

Так недруг наш решил: для правды входа нет.
И раны нанеся, отнял тепло и свет;
И выкорчевал сад, служивший много лет;
И с благородных почв согнал в пустыню нас.

В печали Мир Аббас, кто нам поможет, эй!?
Разделит горе кто, придя на помощь, эй!?
Всевышний лишь один понять способен, эй!
И вывести на свет из той темницы нас.

Я полон отчаянья, мне одиноко, 
Вы, горы, неужто забыли меня?
Могу умереть от любви к вам однажды.
Тоска, как огонь, ты сжигаешь меня.

Умру иль останусь, но ты мне нужна.
Любовь к тебе в сердце светла, как волна, 
Красавица, ангел мой, как ты нежна!
Чужие, должно быть, оплачут меня.

Цветок мой, в душе ты расцвёл, как пожар, 
Ты как соловей рассыпаешь свой дар.
Мы беженцы оба с Муров и Гошгар2
Огонь в очаге твоём помнит меня.

Людей продажных избегай, им тайн не раскрывай;
От ядовитой их слюны противоядья нет…
С невеждой дружбу заведя, от скуки не зевай,
Скажи, что он твой лучший друг, и насмешишь весь свет.

От вора ждать правдивых слов и вовсе ни к чему
Нет пользы от общенья с ним ни сердцу, ни уму.
Среди детей Адама он один избрал тюрьму,
Во всем пригодна ловкость рук – таков его завет.

Сто лиц способен представлять ловкач и прохиндей
Мясник, что головы сечёт, конечно же, злодей!
Хоть прост болтун, но с толку, он умеет сбить людей,
И кто послушает теперь его дурной совет?

Куда без кляуз клеветник, коль есть на то заказ…
Разнёс повсюду грязный слух, но кто отмоет вас?
А подхалим пред богачом не может без гримас,
Жить будет с волком до конца, до самых Судных лет.

Да, Мир Аббас, ты жизнь познал – печали полон взор.
И нет стремленья, дальше жить, всё выглядит, как вздор.
А силы зла простых людей сметают, словно сор;
Спешат бессмертье обрести, оставив чёрный след.

О, неженка моя, ты на меня в обиде, 
Головкою вертя, идёшь, меня не видя, 
И сколько же в тебе упрямства и жеманства?
Наверно, никогда не будет постоянства…

И брови и глаза темнее ночи чёрной, 
Лишён покоя я жеманницей проворной;
Распустит волосы и не сплетает в косы, 
Стыжусь ей задавать нелепые вопросы.

Весна мне без неё январских дней скучнее, 
Душа моя в огне, когда ж я буду с нею?
Страдания уняв, я к ней иду с букетом, 
Но никаких надежд, кому признаться в этом?

Нет высоты в этом мире, что выше тебя, 
Нет здесь вершины, что может занять её, мама! 
Ты половинкою сердца была моего, 
Нет без тебя на лице моём радости, мама.


Сколько невзгод в этом мире познала и горя, 
И утонула однажды в таинственном море;
Все твои трудности взмыли в небесные зори.
Надо признать: ты была неотступною, мама.

Жертвуя жизнью своей, ради нас ты сгорала, 
Солнца не видя, готовила, шила, стирала;
Не было даже каких-нибудь бус из коралла…
Но, как гора, непреклонно держалась ты, мама.

Горькой досталась тебе твоя жизнь и короткой, 
На полпути оборвалась забытою тропкой.
Осень увядшая тихо припала сироткой…
Грустной всегда, как я помню, бывала ты, мама.

Вот и ушла, и покинула ты Мир Аббаса 
Словно видение скрылась сквозь шелест атласа, 
Свет нам даруя до самого смертного часа. 
Неугасимое, яркое солнце ты, мама!
Вечная ты, бесконечно любимая, мама!
И навсегда безвозвратно ушедшая мама!

Да, груди у неё сродни плодам граната, 
Они повергли в шок сознание моё.
Надменный этот взгляд, он устремлён куда– то, 
И оттого душа в печали без неё.

Я запахом волос душистых был пленён.
Как облако набряк, слезами опьянён.
Травой в саду к ногам твоим я преклонён, 
Но я почти завял: отравлено питьё.

Я словно соловей, что ищет свой цветок, 
В любовной клетке он, и улететь не смог.
Заветных песен я хранитель и знаток;
Ты скрашиваешь мир, входя в моё жильё.

Убийственен твой взор, что ранит без ножа, 
Прекрасен тонкий стан, лицом, как май, свежа.
В тебя влюблён я, раб, а ты мне – госпожа, 
Уйми мою печаль, даруй мне забытьё.