Произведения

Мигают точки и тире
на контур-карте.
В сорок шестом я, в ноябре,
родился в хате.

Байдиха-бабка приняла
мой ор победный,
А мама жвачку мне дала
в марлёвке бледной...

Рождались дочки, сыновья,
год был голодный...
Мы выросли, страну любя,
и ей пригодны.

Давайте холить и лелеять
Подруг, сестёр и матерей,
Шептать и говорить смелее
Слова, которых нет милей...

И нежностью повеет ветер,
Заулыбаются цветы,
И вы поймёте:  нет на свете
Прекрасней женской красоты.

Рухнула любовь,
а была, как крепость,
Одинокий я –
странно и нелепо...

Места на земле
без тебя нет боле,
Ты – любовь моя,
я тобою болен.

Расстелю ковыль
под степною синью.
Горькая печаль,
словно сок полыни.

И тоску мою
я тоской врачую,
И тебя во сне
нежно я целую.

Чарующий покой
Заполонил мой дом
И дышится легко
В строении моём.

На стенах расцвели
Обойные цветы,
Куда ни гляну я,
Передо мною ты.

Пришла любовь ко мне
В обличии твоём.
И светится она
Божественным огнём.

Сиреневое утро
полмира озарит, –
От Дальнего Востока
и до моей двери.

Защёлку отодвину
и штору подниму.
Сиреневое утро
в подарок я приму.

А к вечеру устану
от знойной суеты.
И ночью мне приснятся
сиреневые сны.

На улице ночные фонари
Соперничают с лунным освещеньем.
От фонарей свет факелом горит,
А от луны любовное свеченье.

Степные дали взором теребя,
Пропахший насквозь запахом полыни,
Я степняком почувствовал себя
И величаю так себя отныне.

Здесь ковылей фокстроты и танго
Захватывают, и душе приятно...
И нет на белом свете ничего
Волшебнее просторов необъятных.

В банке пятилитровой
Сноп хризантем осенний.
А на столе в столовой
Кофе для настроений.

Санкций от ВАДА нету
За антураж приятный.
Шлют мне друзья приветы
Сквозь интернет приватный.

Ластится свет в окошко
Утренним солнцеоком,
Словно домашняя кошка
Трётся о ноги боком.

Остатками зной летний
Скатился на юга.
И превратились в бархат
Морские берега.

По всем приметам явным
Грядёт переворот.
Уж золотая осень
Тоскует у ворот.

Представлюсь ей, как должно,
Любезно приглашу
С поклоном стариковским:
«Извольте к шалашу...»

Волнительно на сердце
Накатит грусти вал,
Зарёй осенней вспыхнет
Росистая трава.

Ночь близится к рассвету,
Развиднелась тропа,
А песен, что не спеты,
Вокруг меня толпа,

Знакомые, родные
Звучат на голоса
И теноры степные,
И трубные баса.

Я хрипло и скрипуче
Подтягиваю им.
И розовеют тучи
Рассветом золотым.

Люблю приколы юморные
И шуткой-самокруткой вдруг
Открою дверь в миры иные,
Где смеха океан вокруг.

И радостно на белом свете,
И благостно душе моей,
И юмор солнечный осветит
Печали преходящих дней.

Бродяги облака
Бредут куда хотят,
Ухабы на пути
И не проторен путь,
Меня строка моя
Взрывает изнутри...
Бродяги облака,
Мне с вами по пути.

Я вспомнил бабушкин сундук,
Стоявший у стены,
Хранил тепло он её рук,
Царапины войны.

Он неказистый и потёрт
Бабулиной судьбой.
Любил сидеть на нём и горд
Был в детстве я собой.

В туманной затерялся тьме,
Куда дороги нет...
Но шлёт из сонма лет он мне
От бабушки привет.

Старательно стираю плесень
И убеждаюсь в сотый раз:
Стоялый воздух спёрт и тесен,
И запесочивает глаз.

И в этой плесневелой мари
Я разжигаю костерок...
Стихами душу кочегарю
И согревает огонёк.

Нависли над землёй дожди,
Спасибо небу.
И колосятся в поле ржи
Буханки хлеба.

С парным душистым молоком
Хлеб уплетаю.
Я с пищей разных стран знаком,
Вкусней не знаю.

С хрустящей корочкой ржаной
Спокойней как-то...
Насущный хлеб несу домой, ---
Дороже злата.

Надорвался конь ретивый
И в трудах утратил прыть,
Не трясёт кудлатой гривой
И конём не хочет быть.

Просится в пенсионеры, –
Мол, пахал он, словно раб,
Не на яхтах и галерах,
А на зяби и парах...

Но высокое Правленье
Взвесив лошадь на весу,
Вынесло Постановленье:
Конь пойдёт на колбасу.

Дверь нараспашку отворила память,
И я сажусь в волшебный самолёт.
Лечу в края, на встречу с временами,
Где прошлое меня в объятья ждёт.

И радостно оно меня встречает
Надеждами и верою в любовь.
А я, седой и грустный, отвечаю,
Что я, как пионер, всегда готов...

Нас время невозвратно разделяет
Невидимой границею для глаз.
И только память двери отворяет,
Любя, жалея, приглашая нас.

Перекрёсток на четыре стороны
Здесь солдаты отбивались от войны,
Буром пёрла бронированная мразь,
А солдату был от Родины приказ:

Защитить и за ценою не стоять...
Мать и Родину у сына не отнять,
И за Доном, на высоком берегу,
Прикурить огня отвесили врагу...

Бились воины, в лицо дышала смерть.
И взрывалась, и от ран стонала степь...
Где окопы, нынче ландыши цветут,
А тюльпаны честь героям отдают.

А где у ветра берега,
Или безбрежностью он вечен?
И лишь Всевышнему слуга,
И Божьей мощью обеспечен?..

И кланяемся мы ему,
Не чуя капли униженья.
И Богу шлём мы своему
С любовью наше поклоненье.

Тело, как пушинка,
и душа поёт.
Это означает –
организм живёт.

На стекле узоры –
от зимы привет.
Рождество Христово
миру дарит свет...

Я прочту молитву
и перекрещусь,
И частичкой Бога
с Богом становлюсь.

Святая пасха – свет очей
Природы и всего живого.
И звёзды множеством свечей
Зажглись по повеленью Бога.

Пасхальный испекли пирог
И скушали его до крошки,
И наблюдал за нами Бог
С улыбкой солнечной в окошко.

«Христос воскресе...» – миру свет,
Заблудшему – Маяк Спасенья...
И бесконечность вечных лет,
И вечное благодаренье.

Мои тело и душа разделимы,
Тело в землю, а душа в Божье Царство,
Там отсутствуют ледящие зимы,
Зависть липкая, скользкое лукавство.

Там не делится целое на мелочь...
Божьим Царством называется Вечность.

Весна, стихи, как рыба, – косяком,
Лишь успевай выпутывать из сети,
Зачислен я поэтом-рыбаком
На стихотворном сейнере-корвете.

Трюм полнится поэзией моей.
Корабль плывёт по зареву рассвета.
Концерт даёт на мачте соловей,
Весне на пятки наступает лето.

Под верблюжьем одеялом
океан тепла;
Согревает, утешает,
бережёт от зла.

Благодарен я верблюду,
шлю ему привет...
Сожалею, что верблюд он,
а не президент.