|
Людмила УФИМЦЕВА
СТИХОТВОРЕНИЯ
* * *
Закуталась осень озябшая
в дымку,
Листвою осыпалась. Прочь
невидимкой
Ушла. Обернулась холодным
туманом,
Поземкою первой нежданно-
обманной,
И яркие краски сменив на
белила,
Тончайшим узором на землю
стелила
Снежинки…
* * *
При луне от песни родника
человек становится мыслителем…
Святой ключ г. Нижнекамск
Потоком шумным ключ
С крутой горы стремится
К реке, где солнца луч
Играет в прятки с птицей.
Несет ручей, шутя,
Покачивая, Кама,
Как малое дитя, -
Заботливая мама.
А на виске скалы
Прозрачной жилкой биться
Родник начнет с горы,
Чтоб путник смог напиться.
* * *
Мороз задернул полынью,
перекроив ее границы,
И хлеба крошки на краю
клюют притихшие синицы.
Метлой широкою метель
погонит их, прибивши к дому,
И превратит сугроб – в постель
и в одеяло – клок соломы…
А город мой в снегу увяз,
не в силах победить стихию,
Где белый столб растет, как вяз,
что ветки вывихнул сухие.
Линейкой частой провода
уходят в ночь, чуть провисая.
Цепляет нотный стан звезда,
в небесной прописи сверкая.
В дрожащем круге фонаря -
в огне сигнальном над кормою
Оттаивают якоря,
прикованные злой зимою.
Побудкой застучит капель,
сосульки с крыши половиня.
И, солнцем балуясь, апрель
одно-единственное имя
Напомнит…
Письмо поэту
А. Ц.
Эту фамилию я знаю давно, она написана на учебнике химии.
А стихи прочитала недавно (очень понравились!).
Трудно сказать, что именно хорошо:
То ли то, что Вы знаете правила замещения водородного катиона (и это нас роднит),
То ли то, что стихи Ваши «в двухмерном мире провинции» благовесту сродни.
Быть или не быть учителем химии
в школе с углубленным изучением других предметов?
Одна радость, знаете ли, поговорить с коллегой тихо после уроков.
Давайте Вашу чашку, я налью Вам чаю «Бодрость», но сначала сполосну ее,
Как бы они (дети) не отравили: капнут, купороса (сульфата меди)
И проведешь остаток дня в тесной комнате (1 на 1).
Вообще-то, Алексей, (можно я буду Вас так называть?) химия – это стихия
такая же, как музыка и поэзия. Сейчас – май, время сирени и аллергии.
Приезжайте-ка к нам в июне, когда зацветут липы и закончатся ЕГЭ,
И пишите свои стихи где-нибудь на школьном дворе,
А я их наберу и распечатаю (обещаю!) Людмила.
* * *
Гудит, разогнавшись,
автобус,
Пассажиров качая
в люльках.
Снует по салону
кондуктор,
Будит,
считает мелочь.
Растет какофония
звуков.
Сжимаюсь в комок
от фальцета.
Двери открылись –
вдох,
Закрылись –
выдох.
* * *
Сверху луна
отдыхает,
Наблюдая
за гусеницей,
Ползущей
по яблоку
С неоновой
подсветкой.
Яблоко-шар –
игрушка
На дереве
Мирозданья.
Механический шар
незаметно
Набирает
обороты-века.
Любая игрушка
рано
Или поздно
ломается.
Гусеница не знает
об этом.
Она питается
пищей,
Которой хватит
по прогнозам
Лет на семьдесят.
Луна улыбается
загадочно…
* * *
Расти деревом, подпирая музей.
Рассыпать по осени лотошные желуди
и наблюдать с болью, как на них
наступают спешащие мимо прохожие,
или с восторгом, если их собирают дети.
Жить в городе и тянуться к солнцу,
заглядывая через крышу, на лице которой
знаком каждый гвоздь, каждая трещинка.
Ночь – самое хорошее время суток –
тихо. Мои листья и ветви пьют влагу
земли и лакомятся живительным газом.
Я разговариваю со своим соседом –
старцем, одетым в камень. Писатель,
чье имя носит музей, сильно окает.
Наши беседы заполняют длинные
зимние сумерки, благоухающие майские
вечера и благодатные июльские ночи.
Нам знакомы лица посетителей,
сочиняющих стихи и прозу.
Это они, подобно стае птиц,
слетаются сюда в конце недели.
Только мы различаем их в толпе
по известным нам приметам.
Завсегдатаи мужали на наших глазах
и уходили в мир иной, чтобы вернуться.
По ночам мы слышим их диалоги
на языке рифмы.
Сосед называет меня «мудрым», а я его –
«крепким», но дни наши сочтены.
Осень
Желуди падают на мокрую мостовую
и катятся под колеса машин,
какая была бы дубовая роща…
* * *
Природа теснится городом, сохраняя отдельные острова.
Кольцевая дорога запружена автомобилями, сверкает
заново отлитым асфальтом, скалится нанесенной разметкой
и похожа на гигантский бублик с маком.
Река обнажилась из-под снега, не в силах сбросить
тяжелый мост, нависший над ней, так и течет,
разделенная пополам на две круглые чаши –
две пиалы с остывшим зеленым чаем.
На озера вернулись чайки. Утиная стая
кружит над стекляшками болот, перелетает с места на место,
как хозяин, покрасивший в доме пол,
шагает с кирпича на кирпич.
Город растет и строится, готовя птицам сюрпризы.
Летит стая привычным маршрутом, надо бы
спуститься на отдых. Только на знакомом месте –
здание с вывеской, а озеро с камышом стало лужей.
Сидит пернатый разведчик у воды, изучает обстановку,
не может взять в толк, почему это водоросли с кормом
превратились в пластиковые бутылки и бумажные
пакеты с буквой, напоминающей опору моста…
|
