|
Борис МИХИН
СТИХОТВОРЕНИЯ
Здесь – там – «здесь»
Если я окажусь здесь не тем,
за кого сам себя принимаю,
если не заблужусь в темноте,
но заблудится там же прямая,
если в дело вмешается вдруг
в спину дующий, правильный ветер,
описав полукруг, поутру
я забуду всё то, что наметил,
и пойду не навстречу, а вверх
в направлении новой спирали,
а, быть может, юлы, опровергнув
закон центробежности рая,
и, однажды взглянув как бы вниз,
самого же себя обнаружу...
Между мною и мной там дефис
бесконечности, грустный и нужный.
И есть
Не обманутый – просто плевать,
не проигрывающий, не сирый,
не богатый, не из подпевал,
я и есть – Россия.
Собирающийся на войну
после плена,
живущий, как в коме,
с верой в Бога и верой в вину,
я и есть – совковый.
Вижу интеллигентские сны,
лишний Родине незамужней
(ей все смерти вокруг – красны),
я и есть – ненужный.
Незаменимый
Весна началась за вокзалом, на дальних путях,
там стрелка ломалась морозом ещё аккурат,
картавый смотритель держал на щетинистостях
улыбку и ждал, как откроется старенький тракт.
Егда же открыша одесную марта пути,
прииде великыя радостия, что теперь
пора, стоит только пора за весну потереть.
Смотритель вкушал лишь возможность (уйти – не тот тип).
Масштаб посмеявся над ним, ни во что же вменив,
огромный дух весь уместивши в железность дорог,
вне дальнего, вне невозможных и вне времени,
он был только здесь, словно там – лепый лес за горой.
Он мнити, бо так, будет незаменимым зато
отныне и присно, стараясь весну заманить.
Весна-то пришла.
А смотритель вдруг стал заменим.
И залито небом окрест по апрель золотой.
Это
Это не ноябрь, а хватит.
Деликатный, словно тумба,
безвремением в обхвате,
всё забуду, всё забуду.
Это не пора, а вера,
краеуглой и посконной,
и, ударившись о ветер,
никогда уже не вспомню.
Это не хочу, а плохо,
и светимость силой тэта;
равноудалённым охал:
«Что же это? Что же это?»
Куда?
Не смотрите на небо,
ведь в обществе это не модно:
комбинации звёзд не влияют на виды карьер,
на старение папиков, жажду стерв всё иметь в доме...
Только если глядеть вниз, то хочется выкрикнуть: «Rien!»*
Не смотрите назад.
Ведь каким бы там всё ни – хорошим,
это лишь репродукция старого,
ленточка «старт».
Глядя на фотографии, можно позавтракать с прошлым.
Но потом-то куда?
Прошлым, помнится, жил Герострат**.
Так куда же смотреть?
Не смогу дать вам рекомендаций.
Впереди – путь лежит в никуда***.
Можно было бы – вбок,
но зачем путь по кругу? Вопрос.
Не могу помочь – вкратце.
Но смотреть всё же стоит не бросить.
______________
* Ничего (франц.).
** Спалил храм Артемиды только для того, чтобы его помнили потомки. И ведь помним. А премелкий ведь человечек был.
*** «Любой путь ведёт в никуда» – Кастанеда.
Никуда от
Никуда от тебя, мир, не деться.
И однажды судьбу мне не спой,
неповинный, как мёртвый младенец,
и живи, пять ветров пусть с тобой,
искажая реальности грозно,
мне позволив себя наблюдать,
как проклятие, розни и розги,
или благословение да.
И когда-нибудь кончится время,
но не дать мне власть всё отменить.
Никуда от тебя мне не верить,
ни к чему и тебе не темнить.
Песня другим
Как-то рухнула в тело душа,
тело стало – на жизнь – горячей.
Человек народился – дышать,
но он так и не понял, зачем.
Вырастая из детства в цинизм,
научился родных покидать
и бежать.
Как бы вверх, только вниз.
Но он так и не понял – куда.
Потеряв время на сытный быт,
упустил шанс душе загадать...
А вот что загадать – он забыл,
но ведь так и не понял – когда.
Разглядев звёзды и небеса,
понял, что сам к себе был жесток,
понял, что наказал себя сам,
но он так и не понял – за что.
И однажды он тихо ушёл,
бесполезный, как траурный гимн,
ляпнув глупость, что жил хорошо.
Но не понял, что можно – другим.
Зачем
головная боль
обязательства
предназначение
аскофен в лошадиных
грохот холодильника в пустом
номере отеля ночью
планы сквозь бессонницу
блики планшета в зеркале и на потолке
простыть в самолёте над
Восточной Сибирью и
что?
Там, где нас
там, где нас нет, а вещи имеют форму
банковской картой, пожалуйста
у продавщицы прядка зацепилась за серёжку
и снова следует предположить, что
октябрь влажно кашлял ветром
было всё как-то твёрдо и именно там, где нас нет
в этом месте, обычно, надрыв банальности
а ещё не простить и сквозняк по подъезду
гнев, как попытка сокрытия
мерзкий дождь, и без пуговицы на
как-то дальше, но зачем
и опять там, где нас нет, мешало
может быть это и есть?
Женщина и будущее
Когда уходит женщина, она
уходит на работу, как к другому,
и если любишь, будешь вспоминать
лишь этот факт.
И чаек грубый гомон.
Когда уходит женщина совсем,
то незаметно, словно на работу,
с запиской, без истерик и бесед.
И можно не искать аэропортах.
Когда прощает женщина, её
почувствуешь, как горный воздух – сразу,
и будущему шепчешь: «Настаешь,
причём каким-то светлым и прекрасным».
Когда не любит женщина, не лю...
то женщина ли это?
Чайки мрачно
приравнивают прошлое к нулю,
а будущее – к неудачным.
Интересно
Помню, что асфальт в августе – плавится,
что Ташкент – это зноем по коже,
помню вечный день (Мурманск им славится).
Интересно, что небо – такое же.
Насмотрелся на страны заморские,
и везде в них как будто подкидышем.
Помню яркое, странное, броское.
Интересно, что люди – такие же.
Помню горы, глубины и праздники
не мои. Был на должности знаковой.
Видел судьбы, все – вроде бы – разные.
Интересно, что жизнь одинакова.
|
