Произведения

Кто завтра победит?
Лишь тот, кто понимает…
Пускай не всюду прав,
пускай не всюду нов…

Тот завтра победит,
кто ныне проиграет…
Кто не готов убить,
но умереть готов…
……………………………..
Но, что я говорю? —
Дрожь душу пробирает…
Был молодой кретин —
стал старый идиот.

Тот завтра победит,
кто душит и карает,
А если что не так,
кто всех нас перебьёт…

– Так кто же я такой?
Я раб, иль я свободен?
– Свободен ты, друг мой,
покуда не голоден.

Куда я рвусь, не в силах оглянуться?
Куда? Зачем? – Так думать не впервой…
Я слышу за собою свист и вой…
Когда-нибудь несчастия сомкнутся
и над моей бедовой головой.

Ещё признаюсь вам чистосердечно:
как ни живу халявно и беспечно,
какой я ни мудрец и ни хитрец –
но царствовать и рабствовать не вечно –
и что конец наступит, наконец…

И я, пожалуй, объясню едва ли,
как на Руси в предчувствии конца
прекрасная энергия печали
нам разрывает души и сердца.

И невзначай почувствую украдкой,
что гибели и боли вещество
Москву заполнило дымкой сладкой,
как древний Рим периода упадка
искусство изощрённое его.

Мы дожили, Богом хранимы,
до этой блаженной зимы.
Туманы. Белёсые дымы.
И вечно туманные мы…

Ветра на своих окаринах
колдуют… Замёрзла река.
На русских бескрайних равнинах
холмы, и леса, и снега.

К ветвям притороченный иней,
шатёр простирает резной
над этой сторонкой лосиной,
кабаньей и лисьей страной.

И, вновь обратившись к деталям –
полянам, оврагам, стогам, –
в любви объясняемся далям.
Они объясняются нам.

А лжи и отчаянья довод
ветшает, уходит на слом…
И всё, что ты помнил дурного,
внезапно помянешь добром.

Так вот в чём причина
тоски непреклонной:
чем ближе кончина,
тем небо бездонней.

И поле прелестней,
и лес всё роскошней,
слеза неуместней,
любовь невозможней.

Как облачко взбито
ангелоподобно!
Я помню обиды
не очень подробно...

И свет всё прекрасней,
и тьма всё кромешней...
А боль ежечасней,
тоска безутешней...

Земную жизнь пройдя на три четвёртых
вдруг осознал сегодня поутру,
что я, пожалуй, всё ещё не мёртвый,
но что и я когда-нибудь умру.

Живу в разладе с временем и музой.
Но ускользнул от скуки и от лжи.
И выкарабкался изо всех иллюзий,
и сохранил цветение души.

И проявил упорство и сноровку.
А долго был лишь мальчик для битья!
Я побыл в жизни, как в командировке,
как в отпуск съездил из небытия.

Пожив в земной, нескучной обстановке,
наев, напив, нашкодив, я – балда,
вернуться должен из командировки
в родимое дурное НИКУДА.

Любовью отравился,
упал на грязный пол.
В печали растворился,
в глухую боль ушёл…

Потом в туманном трансе
увидел в полусне,
что нет меня в пространстве,
что нет меня в пространстве
и нет меня во мне.