Произведения

Я заразилась ветром и летаю,
Хотя боюсь и каждый раз дрожу.
Чужие жизни-города читаю
И понимаю, что уже скитаюсь,
Но Родиной всё больше дорожу....

Несусь, неведомое предвкушая,
Надеясь на удачный перелёт,
Но огибая весь зелёный шарик,
Не приземлившись, я уже решаю,
Что скука обогнала самолёт....

Пролистывая глянцевые страны,
Я выставляю им песочные часы.
Вот день-другой я заграницей пьяный
На третий день грущу и постоянно
Считаю к возвращению часы.

Дед понимал под географией деревню
Простою пищей сыт и счастлив был.
Дед именами называл деревья,
По их коре читал рисунок древний
И жил, не ведая другой судьбы.

Мы ж перелётные, заражены пространством,
Чужими мыслями умы заражены.
Нам мало родины, нам нужно странствий
Наш мир замешан на непостоянстве.
Мы так живём, у нас такие сны.

Мне не страшно стареть в кругу моих добрых друзей
Только вспомню о них, и в душе моей что-то теплеет.
Если вдруг развалюсь я от старости как Колизей,
То друзья меня нежно поднимут и бережно склеют.

Мне не страшно напиться, потеряв человеческий вид.
Мне не страшно при них сделать в слове ошибку!
Если вместе мы, никогда ничего не болит,
Потому, что друзья исцеляют своею улыбкой.

Мне полезнее нет, чем тащиться в далекую даль,
Чтобы встретиться с ними, пускай на денечек,
Чтобы высмеять жизнь и пролить вековую печаль
И лечить потом голову, печень и то, что осталось от почек...

Содрогается космос, когда мы собираемся петь.
Пианино стихает под наши гортанные вопли.
Марсианин на тракторе, бороздя марсианскую твердь,
Услыхав нас, всплакнёт и утрёт марсианские сопли....

Но лишь неразделённая любовь умеет так будить воображенье –
По краешку безумия скольженье почти без слов, без слов!
Взаимная на это не годна. Она - финал уже в самом начале,
Какой бы ей цены ни назначали, в сравнении с сестрой она бледна.

Она не опускается до страсти, печаль её прозрачна и легка.
Но ей известно призрачное счастье случайного касания слегка...

Все лучшие стихи о не-любви, о ней все гениальные мотивы
Она сама божественно красива, живущая театрами теней...
Она не ждёт идти уснуть, отяжелённая обедом,
Она и есть твоя победа на суетой...
Её пленительная суть – есть бесполезность в абсолюте.
Она одной своей минуте столетье вряд ли предпочтёт.

Моя неразделённая любовь на окнах чертит пальчиком узоры,
Пока не заклеймит её позором актриса гордость.

В мире каждое существо
Заслуживает погладки.
А не только то, у которого
Мягкая шёрстка в порядке.

А если, к примеру, ёжик
Он гладким и быть не может.
Но, каждый на свете ёжик
Погладку захочет тоже.

Погладь существо любое,
Маленькое и большое
До которого надо тянуться
И к которому лучше нагнуться,
Мягкое и колючее,
Злое и даже злючее.
А может быть так получилось,
А может оно разозлилось
По очень серьёзному случаю.
А ты его просто погладь
И оно подобреет глядь.

Так и каждый человек
Заслуживает погладки.
А не только тот, у которого,
Одни пятёрки в тетрадке.

А тот, у которого двойка,
Что же его – на помойку?
Ведь он же, душа живая,
Он же переживает!
Он и сам согласится погладиться,
А с оценками всё наладится!

Если всех на Земле хорошенько погладить
То со всеми отлично можно поладить!

Сегодня небо маленького роста.
На плечи давит и лежит на голове.
Передвигаться так по городу непросто.
Но я иду, мне нужен Ваш совет,
Мой новый друг, позвольте таковыми
Нас с Вами называть уже всерьез.
Когда Вы мне сказали только имя,
Как будто бы ответом на вопрос.
Не знаю как, но Вы в моей свободе
Пробили Вашим именем дыру.
Я вроде прежний и негрустный вроде,
Но вовлечен в какую-то игру.
Я к Вам бреду в тяжелой шапке неба,
Я из последних сил его терплю.
Дойдя до Вас, задать вопросик мне бы:
"Я Вас люблю? И что, если люблю?"

Весёлая лужа гордилась собой,
Она ведь была из Парижа.
Чтоб в ней отражаться, известный собор,
Был к ней «специально приближен»!

Лужа считала себя знатоком
Французской изменчивой моды.
Особенно обуви и каблуков,
Что вымокли в лужиных водах!

Ни сколь наша лужа себе не лгала,
Что большего ей и не нужно!
И очень судьбе благодарна была
Быть просто парижскою лужей!

А знаете, редко какой человек
На жизнь и судьбу не обижен.
Всё чаще грустит, коротая свой век,
В деревне, в Москве и в Париже.

Морозное утро, хрустящий ледок
Вдруг мчатся велосипедисты
И прямо на лужу, а ей невдомёк,
Сияет на солнце искристо!

"Её переехали", - скажет иной,
Но все-таки он ошибётся.
Ведь тысячей льдинок по всей мостовой
Веселая лужа смеётся!

Шёлковую голову косматую
Как ребенок опустил мне в руки он.
Я хотела кудри растрепать ему,
Но опомнилась, ведь это же... пион.

Мой пион доверчивый и сонный
Наливаясь тяжестью своей
Мне напоминает, как весома
Жизни красота в потоке дней.

Таково цветов предназначенье.
И они готовы нам служить.
Милые, прекрасные творенья
С вами рядом так нетрудно жить...

Я из дома принесла большую вазу.
И нарезала тяжелые цветы
Мой пион не понял это сразу,
Как напился досыта воды...

На столе он простоит еще неделю
Или десять тихих дней со мной.
Все цветы мне, знаешь, надоели,
Надоест и он, косматый мой.

Весь миропорядок скоротечен
И прекрасен потому - вдвойне,
В нём ни люди, ни цветы не вечны
Справедливо в общем-то, вполне.

Какое время наступило!
Усталость тихо отступила,
Заметок рваные кусочки
Сложились в строчки;
Я перестала налетать
На льды и рифы,
И стали искренни опять
Слова и рифмы.
Жизнь то брала на абордаж -
Тянула жилы,
А то нежданно, как витраж,
Себя сложила...
Нет, нет, по сути, ничего
Не изменилось,
Я просто чувствую
Его
Любовь и Милость.
Благодарю! Благодарю!
Небес эфиры!
Себя дарю
Себе дарю
Себе
И миру!

Текла минута как густое тесто,
Пустоты заполняя в вечности.
Слова из недописанного текста
Цеплялись, не давая мне уйти.
Минута медом сна топила муху.
Свеча дымила, плавясь по краям.
Минута взрывом превратила в рухлядь
В углу гостиной редкостный рояль.
Я видела впервые, как проходит
Наш старый мир через сквозной портал.
Уставший клоун в этом переходе
Мне фокус или чудо показал.
Он складывал меня как самолетик
И запускал лететь через миры
И в этом меж-пространственном полете
Я разгадала правила игры,
Которую ведет со мной минута,
Но длится, не кончаясь почему-то...

Сад занят таянием снега,
А я - прочисткой головы.
Смотрю на солнечное небо
Сквозь ветви груши без листвы.
Жизнь занята своим теченьем
Сосна - качаньем на ветру...
Два воробья - моим печеньем.
Нет, никогда я не умру....
И две последующих жизни
Я в этом буду жить саду.
Орехом грецким буду или
Трехцветной кошкою приду.
А в третьей жизни стану солнцем
И буду греть свой старый сад.
Стучаться лучиком в оконце,
И мой праправнук будет рад...