Произведения

Наивны мы или матеры —
Мы каждый сам себе судья.
И все — природные актеры
В театре драмы бытия.

И все в финале умираем,
Какие роли ни играй,
По вольной воле выбирая
Земную славу или рай…

Дни утекают в бесконечность,
И каждый Божий день с утра
Мы выбираем: кто-то — вечность,
А кто-то горстку серебра.

Когда тоску-печаль лечу,
А ум признаниям не верит,
Я ветром памяти лечу
На лучезарный южный берег.
И там, где как усталый зверь
Ночною влагой дышит море,
Когда уймется боль потерь
И схлынет жар былого горя,
Где волны плещут не спеша,
Успокоительно для слуха, —
Испепеленная душа
Воспрянет в небо птицей Духа.

Здоровый дух недосягаем
Для душ безумцев и невежд, —
Мы рысаков судьбы стегаем
Кнутами благостных надежд.
Земною скорбью Небу платим,
Взамен духовность обретя, —
Не оттого ли с горьким плачем
На свет является дитя?
Как наши дни ни быстротечны,
Но разум для того и дан,
Чтоб осознать, что каждый встречный —
Твоя родня в семье землян.

Пока мы чтим законы братства,
Нас невозможно победить:
Мы начинаем улыбаться
Намного раньше, чем ходить!

Панацеи от ложного выбора нет,
И расплата случается тяжкой,
Если то, что считал за счастливый билет,
Оказалось фальшивой бумажкой.

Напряженно и хрипло поют соловьи,
Что не стоило даже отчасти
Делать тайное ложе прощальной любви
Темным логовом гаснущей страсти…

Остается пустой показной эпатаж,
Как убитого счастья изнанка:
Мы пытаемся выстроить райский шалаш
На руинах воздушного замка.

Когда сбывается пророчество,
Что могут рушиться столпы,
И гаснет голос одиночества
В бездушном гомоне толпы;

Когда огонь твоей натуры
Грозит пожаром и судом,
И строй дальнейшей партитуры
Уже читается с трудом;

Когда мотив усталой жизни,
За обозначенной чертой,
Вот-вот закончится на тризне,
Перед бездонной пустотой;

Как вожделенная длиннота,
Звучит на грани забытья
Напев любви — восьмая нота
В победном гимне бытия!

Какую оболочку ты связал:
Кольчугу блага или сеть порока?
Что сделал, чтобы выйти не в финал,
А к продолженью жизненного срока?

Когда, над бренным миром мельтеша,
Направишься в Небесную Обитель,
В чем перед Богом явится душа,
Покинувшая временный носитель?..

Пока я получаю дар любить
Через живой портал иконных окон,
Поэзии невидимая нить
Вокруг меня наматывает кокон.

В дольнем свете давно уже нет
Ничего, что, сжигаемый чувством,
Не открыл бы народу поэт
С откровенно прямым безрассудством.

Он корысти искать не горазд:
Опаленный тоской вековою,
Он на поиски правды не раз
Увлекался звездой кочевою.

И какой бы бедой свысока
Ни грозили поэту «сивиллы»,
Наступает на грабли, пока
Не наткнется на новые вилы…

Чтобы снова в нужде и беде
Слово «вечность» писать на воде.

Острог и раздолье, полет и неволя,
Сердечная боль соловья.
Ах, дольняя доля, то бой, то застолье,
Крестовая соль бытия!

Лечу к поднебесью неведомым курсом,
Срывая остатки оков,
А время грохочет ускоренным пульсом,
Вздымая фонтаны стихов.

Желаю покоя, но путь преграждают
То жар, то остуда, то лед,
И грешные мысли в сознанье блуждают,
Мешая продолжить полет.

И все же ничуть не желая лукавить,
Хочу, как поэт от сохи,
На звездной дорожке потомкам оставить
Небесные вехи — стихи!

Произнесу привычно «вери гуд!»
И выкурю привычно сигарету,
Когда мне по достоинству «впрягут»
Сто лошадей в роскошную «карету».

А я махну минувшему рукой
И попытаюсь пристальней вглядеться
Туда, где будет истинный покой
И тишина небьющегося сердца.

И, избавляясь от былых стихий,
Я помяну счастливые моменты,
И надо мной прочтут мои стихи,
Чтоб уходил я под аплодисменты.

Мир, который велением Божьим
Должен быть бескорыстно един,
Разделяет людей цветом кожи
Или цветом моральных доктрин.

Воевать я теперь уж не в силе,
Но закон христианства таков:
Я молюсь за героев России
И за души заблудших врагов.

Одинакова цветом и ростом
По весне молодая трава
На Ваганьковском, на Пискарёвском
И на Сент-Женевьев де Буа.

Когда-то все, в чем виноваты сами,
Мы ощутим, судьбу свою кляня:
Рождая гнев вулканов и цунами,
Все ближе поступь Бледного Коня.

И мертвым позавидуют живые,
И льдами закует людей тоска,
И метеоров стрелы огневые
Подымут пыль столетий, — а пока…

В безумстве термоядерных проектов
И в пламени ракетного сопла, —
Еще плодит земля моя поэтов,
Еще кричат в лугах перепела.