Произведения

Из моего сна до твоего – влёт! –
Речка, гора, страна, если встречать восход.

Из твоего сна до моего – вспять! –
Облако, вдох, волна, выдох на букве ять.

Аура мрачного сна: дьявол, Полярная ночь,
Северная война, Западная, Восточ…

Боже, по чьей вине делят чужую роль
Горькая нота не, сладкая нота соль?!

Из моего сна до твоего – в ряд! –
Море, янтарь, сосна, если крестить закат.

Из твоего сна до моего – вплавь! –
Озеро, вдох, весна, выдох на слове Love.

Азбука белого сна: жив тополиный пух…
Чёрной тоске хана, если махнуть на юг.

Господи, сохрани треснувшую свирель,
Синюю ноту ни, красную ноту ре.

От моего сна до твоего – сон,
Солнце, ковыль, Луна, смех, сигарета, стон.

Сонная, сбереги дробную русскую речь –
Ижицей не солги, рифмой не искалечь!

Снова лечу, плыву – Вечность от сих до сих…
Встретимся наяву, если запомнишь стих.

Когда я поверну направо
в своих хождениях по мукам,
подвалы чёрного Цхинвала
начнут агукать и аукать.

Не поворачивай налево,
герой картины Васнецова:
налево –
лев,
ослица,
дева,
дырявый кров
и гроб свинцовый.

Когда я поверну направо,
проафанасив за три моря,
блатная баба –
Балаклава –
облает боль
баллад крамольных.

Не поворачивай налево,
моя оплёванная слава,
налево – лесть,
хула из хлева,
сомнений месть,
любви отрава…

Когда я поверну направо
в ночных полётах
над Казбеком,
Махатма выдохнет:
«Лукавый!
Останься грешным
человеком…»

Не поворачивай налево,
предавший друг,
прозревший витязь, –
продаст чужая королева,
профукав нефть
родных правительств.

А над блокадами –
бакланы,
блондинки,
«боинги»,
болонки…
Белград…
бомбёжка…
брат…
Балканы…
И детский стон со дна воронки…

А над Россиями – росинки…
Транзитом серый треугольник…
Закат. Кижи. Икона. Сирин.
Святой отец. Колян-убогий…

Под сердцем солнце заалело:
Одесса…
Облако…
Оттава… –
Когда я, повернув налево,
исправил пьяный
крен направо…

Живу от БАМа до Обамы –
вожди,
бомжи,
стрижи,
пражанки.
Позёмка съела след упрямый –
от Фудзиямы до Фонтанки…

Ожог последнего предела –
оскал апостола шестого…
Седеет слепок слова –
слева.
А справа –
крест и кровь Христова.

Задумчива вечность. Беспечна случайность.
Скучает причал, приручённый прибоем.
Отчаянны чайки. Нечаянно счастье,
Которое мы повстречали с тобою.

Классический парус. Банальные фильмы
Наивные парни упрямо снимают.
Но ромбом ныряют за скалы дельфины,
Которые только тебя понимают.

Обманчиво солнце, сжимаясь в песчинку,
Оно заночует в зелёном заливе…
А день, умирая, изыщет причину
Ещё раз воскреснуть зимой – в негативе.

Мы вечность молчим. Ты вздыхаешь печально:
В пучине исчезло твоё Лукоморье…
Вода бесконечна. Вода изначальна.
И звёзды дрожат, словно Азбука Морзе.

Космический якорь лукавые черти
Над грешной землёй серебром начищают.
А боги рассветы старательно чертят
И людям монеты восходов вручают

Забывчива вечность. Беспечна случайность.
Но ты не забудь и не выдай секрета
Такого случайного вечного счастья,
Такого короткого долгого лета.

Кончилась вечность – зачисли кончину
В первопричину «увы…» и «ура!»:
Что бы сейчас (через час?) ни случилось,
Завтра уже приключилось вчера.

Умная женщина ищет мужчину,
Глупая девочка – образ царя.
Оберегаю от сглаза Кончиту –
Сватаю замуж за кобзаря.

Для звонаря и псаря величины –
Разные, праздные, et cetera…
Чистые женщины, чудо-мужчины
Горечью мечены в честном вчера.

Чтобы причина переключилась –
Целишь в поэта? Стреляй в палача! –
Чёрною речкой морочу кручину –
Чёрною ночкой очнётся в Сочах.

Небо с овчинку? Чердак не по чину?
Дочь замочила портянки в борщах?
Следствие, выучи «Санта-Лючию» –
Музыка лечит и учит прощать.

Выключу вечность. Очищу лучину.
Речитативна предтеча добра.
Плачь, Челентано! Скучай, Благочинный…
Счастье – перчатка из позавчера.

А у аула – три окошка, и незачем кричать «Ау!»
Когда потеряна серёжка, шепни соседке: «Караул…»

Лаура, вредная старушка, в руке – айран, в зубах – кальян:
– Ты, Лейла, дикая простушка, сержант придуман для Татьян…

Аул пасётся на пригорке, а через речку – хуторок.
Служивый в потной гимнастёрке стирает мамин свитерок.

Ему до дембеля – неделя: заглавный ротный ловелас.
Басил в стогу: – Уедем, Лейла, в душевный город Арзамас!..

Вчера гутарила гармошка. Смеялись кони на лугу.
В костре картавила картошка. Кукушка кинулась в загул…

А три придурка из аула под чёрным ясенем галдят:
– Аллах акбар! – Молись, Лаура! – Проучим красных дьяволят!

– Закурим, старая! – Петарды всегда летят поверх голов…
Аллах захлопывает нарды, Христос – роман «Война миров»...

Над ротой бесится ракета. Сержант в траве лежит ничком.
Уносит Лейлу речка Лета. Молчи, наверченный Хичкок!

Идёт ковровая бомбёжка: – Где хутор, блин?! – А где – аул?!
В огне растаяла серёжка. Орут вороны: «Карр-аул…»

Три встречи. Три страны. Одна планета.
Два века. Три судьбы. Одна эпоха.
Влюблённости особая примета –
Возможность выдоха и невозможность вдоха.

Возможность выдоха и выход – мимо бара,
А дальше – Пушкинский, где девочка на шаре.
Я, двушку телефонную нашарив,
Протягиваю девушке с гитарой.

Она перезвонит через полгода:
– Встречаемся на «Пушке» – склянки к полдню!
(Паскудная нелётная погода…)
Лицо запомнил, имени не помню.

Возможность выезда – давно пора отъехать
По пушкинским местам близ Кишинёва.
(В динамике хрипит Эдита Пьеха.)
«Сударыня, прав Чехов – сад вишнёвый!»
Она напишет лет через пятнадцать:
«Умение грустить дарю роялю.
Вишнёвый сад цифрует папарацци...»
Лица не помню. Имя повторяю.

Возможность вылета из Питера до Риги
Отложена у Пушкинского Дома.
(Ах, да: из Ленинграда!.. Бред интриги.)
«Вам аксиома выбора знакома?»

Она перезвонит через полвека:
– Терцинами пацанку отрицай!
Есть выход мимо входа – эго эха…
Ни имени не помню. Ни лица.

…Три встречи. Три судьбы. Одна планета.
Три девушки протягивают руки.
Три женщины. Три парки. Три старухи.
Два века. Выдох-вдох. И речка Лета.

…человечество – это ты,
человечество – это я,
человечество – это мы…
просадив золотой алтын
в казино не-пропей-рояль,
попрошу у Христа взаймы.

промахнулась сытая власть –
прикурив на семи ветрах,
продолжаю ломать комедь…
человечество – грех и страсть,
человечество – честь и страх,
человечество – смех и смерть.

человечество – это раб,
человечество – это Бог,
человечество – это чёрт!
арбалет, акробат, арба,
арабеска, арбат, арго,
армавир, ампир, армячок…

из чистилища донесут:
вариант судьбы – антиквар
катеринич ричард ильич.
человечество – божий суд,
человечество – божий дар,
человечество – божий бич.

человечество – это факт,
человечество – это миф,
человечество – инь плюс ян…
франсуаза, фрэнк, мустафа,
шизофреник, гейша, шериф,
ярославна минус иван.

безупречна чистая синь.
бесконечна черная ночь.
вечный Свет и венчальный Звук….
человечество – это сын,
человечество – это дочь,
человечество – это внук…

Любая бойня – мимо воли Божьей:
Помимо, но во имя сатаны.
Прапрадед правнучонка уничтожит –
Мальчонку, не пришедшего с войны…

Фельдмаршал поджигает шнур бикфордов,
Взрывающий кроссворды ДНК.
Убитый пехотинец – звук аккорда,
Пронзающий пространства и века.

Про предка при суворовской награде
Прорыкает филолог Боря Дно,
Предателю в кромешном Сталинграде
Читая наизусть «Бородино»…

Генетик гениальный, предрасстрельный,
Под шерри-бренди «травку» покури…
Тебя прикончит враг или наследник
Под музыку кудесника Кюи?!

Война всегда кромсает Божье Слово.
Кровавый ад – на радость сатане.
И снова снится поле Куликово.
И снова мальчик мечется в огне…

Мечтатели-хохлы, оленеводы,
Ценители цыплёнка табака,
Любители портвейна и природы,
Витайте в акварельных облаках!

Кружите над мороками Марокко,
Макарами, марктвенами, марго.
Рифмуйте: Ориноко – одиноко.
Танцуйте в ритмах танго и танго.

Радируйте бездарному Пилату:
«Ужо тебе, паршивый атташе!..»
Творите, ростиславные, по Плятту.
(По блату? – Позабывшим о душе).

Любите итальянок, кореянок,
Француженок, славянок… Ай-люли!
Но помните: в жене живёт подранок –
Грядущий или бывший: се ля ви.
…………………………………………
Другие мы! И новый мир инаков,
И новый Рим, и новые штаны,
Поскольку не хватает зодиаков
Младенцев, не вернувшихся с войны.