Отзывы

Мирзаеву в небольшой книге удалось удачно представить стихи, разные по технике исполнения и интонации. Поскольку я с некоторых пор интересуюсь явлением «Silentium» в поэзии, меня в первую очередь привлекли миниатюры-верлибры на тему безмолвия.
Прочитав множество стихов у других поэтов, должна признаться, что открыла у Мирзаева сугубо индивидуальный ракурс медитации на этот предмет: автор не очень сетует на несостоятельность слова, напротив, называет его «Господом Словом» по аналогии с Писанием. Он явно выискивает слова, свободные от шума, суеты, скандалов и протестов. Это его ключ к безмолвию.

Каждый поэт заново ставит вопрос – что такое поэзия?
И пытается ответить!
Если это поэт.
В этом смысле Арсен Мирзаев являет нам образец поэта в чистом виде…
Перед нами поэт-исследователь. Особую роль в его поэтической судьбе играет сознательное обращение к пластам русской поэзии, долгое время остававшимся в забвении, либо, даже и доступным, но не востребованным. Я имею в виду его обращения к творчеству Велимира Хлебникова и Елены Гуро, его пристальное внимание к поэзии русского авангарда…
Мастер минималистических текстов, Арсен свертывает целые пространственные и временные пласты и вбрасывает их в белый лист.

Арсен Мирзаев развивает новую и экзотическую для современной петербургской поэзии неофутуристическую линию. Он виртуозно владеет свободным стихом… К этому следует добавить рыцарственную верность Мирзаева позднефутурстической традиции, его продуктивную связь с такими корифеями московского нео- и поставангарда, как Геннадий Айги и Всеволод Некрасов… При этом многие стихи Мирзавева созерцательны и медитативны, под современными словесными одеждами угадываются глубинные натурфилософские мотивы, свойственные лучшим образцам русской пейзажной лирики (Тютчев, Фет).

Мирзаев – поэт трагический и говорящий – мужественно, но с улыбкой! – о главных вопросах бытия. О жизни и смерти. Ни о чем другом Поэт, собственно, и не должен говорить…
Лирический герой Мирзаева – сам Мирзаев. Поэт, житель Петербурга, города «питейно-поэтичного».

Тот же рогатый ангел, на которого жаловался Пушкин, догадал Арсена заняться русской поэзией. Ум, вопреки распространенной практике, не мешает этому занятию поэта Мирзаева…
Арсен не упускает возможности усвоить достижения самых разных учителей мастерства. При этом остается оригинальным и самобытным. Может быть потому, что – по его же выражению – «всегда внутренне усмехается».