Благородное ли дело писать? Кто такой писатель? Этим вопросом задавались поколения. Не существовало эпохи, в которой творцы не задумывались о «творчестве ради творчества», зачем пишут и для чего. Джон Стейнбек писал, дабы облегчить жизнь в годы великой депрессии в США, а потом продолжал писать по-привычке, как выражается в одной из публицистических статей. Вальтер Скот и Джек Лондон получали немного за романы и рассказы, но гордились этим. Чарльз Диккенс тем самым выражал недовольство временем, в котором жил. Бернард Шоу шутливо упоминал о том, что писать было бы для него хуже, чем не писать. И наконец, двадцать первый век – наши современники: Николай Березовский, Лев Трутнев, Юрий Перминов и Николай Трегубов – видят смысл жизни в творчестве, они живут и дышат им, думают о нём с трепетом, как о детях и внуках. Не проходит и дня, чтобы они не сели за стол и не взяли перо. Не проходит дня, чтобы они не прочитали друг друга, не поинтересовались достижениями, не следили за литературным процессом в мире и в России. Да, именно так. Мировая литература и российская для них – как два измерения, которые не могут существовать вместе.

– Сначала заслужи признание на родине, в России, на своей планете, – говорит поэт Юрий Петрович Перминов, не отрываясь от монитора. – Затем и выходи на мир!

Всегда он стремительно перебирает в интернете сайты литературных журналов, ищет новые номера. Читает и читает, иногда, кажется, что его мозг лопнет от количества прочитанного, настолько он осведомлён в литературном мире.

Юрий Перминов – желанный гость домов Валентина Распутина и Станислава Куняева.

Недавно он покидает пост главного редактора газеты «Омское время». Более пятнадцати лет Юрий Петрович редактирует статьи, очерки, эссе, с головой погружается в политику. Пришлёшь ему статью на электронный ящик. Например, про мэра города, который в связи с предвыборной компанией посещает школы или про влияние на психику японских мультфильмов Анимэ, он терпеливо и заинтересовано подскажет, как доработать материал, чем «приправить». Работать с ним эффективно, «сыроватая» статья превращается в прекрасный материал для публикации.

Но недавно Юрий Перминов передаёт свою должность тёзке Юрию Виськину, становится главным редактором альманаха «Тобольск и вся Сибирь», пишет статьи для газет «Вечерний Омск», «Аргументы и Факты», «Труд 7», не забывает и про литературные издания, такие как «Молодая гвардия», «Наш современник», «Подъём» и «Простор». Хочешь опубликоваться в журнале «Бийский Вестник», «Литературный Ульяновск», «Истоки», прейдёшь к Юрию Петровичу, покажешь художественные или публицистические труды. Если они талантливые, достойные, он порекомендует их на правах члена редколлегии. Николай Полотнянко, главный редактор «Литературного Ульяновска» и Виктор Буланичев, главный редактор «Бийского Вестника», – всегда рады рассмотреть омских авторов. Члены Союза российских писателей, такие как Вероника Шелленберг, Евгения Кордзахия, Николай Кузнецов, Алексей Декельбаум – часто обращаются к нему за помощью. Так же как руководитель литературного объединения им. Якова Журавлёва и наставник Татьяны Четвериковой и Марины Безденежных – Николай Трегубов, Юрий Перминов правит стихотворные труды по «контрольному ряду», по классической школе поэтов. Берёт Юрий Петрович красную ручку и как учитель выправляет стихотворение. Сбив ритма, нарушение размера и многое другое он выделяет и по согласию автора исправляет.

Юрий Петрович Перминов – человек занятой. Слетать вместе с Львом Трутневым в Москву к Петру Алёшкину, поехать на Алтай на презентацию своей книги стихов, навестить старого друга Николая Березовского, встретиться с известными писателями на Камчатке – одни из тех занятий, которыми увлечён российский поэт в свободное время.

Так выходит, что после ухода Перминова газета «Омское время» ещё существует два месяца, а потом администрация КПРФ возмущается, мол, им не нужна выхолощённая газетёнка с множеством перепечаток. Корреспонденты «Омского времени» переходят в «Красный путь», который от притока кадров делается толще. Так и до конца не исполняется мечта Юрия Виськина наконец-то стать главным редактором и поднять свою заработную плату. Бывает, придёшь к Виськину, принесёшь материалы. Он сидит за компьютером, курит старинную тёмно-зелёную трубку, гладит бритую щетинистую голову. Его желтоватые глаза влажные, он словно плачет. Ссутулившись на стуле, выглядит устало, хотя рабочий день только начинается.

– Старик я уже, не справляюсь, – признаётся он вымучено. – Не один я такой. И Паша Брычков тоже устал рыться в архивах и отвечать в заводской малотиражке. Чего там говорить? И мой друг, Виктор Соломонович Вайнерман, давно не переписывает никакие краеведческие труды, нигде не публикуется.

Жалуется Юрий Виськин, жалеешь его родимого, он столько лет проработал заместителем главного редактора.

– Что вы так, Юрий Петрович, – осклаблено отвечаешь ему. – Перминов… видели какой несгибаемый?

– То Перминов – железный российский поэт. Он ушёл.

Если иногда придёшь в КПРФ после шести, то можешь проводить Юрия Виськина домой. Он столько расскажет интересного, столько изольёт души. Взяв баночку любимого пива «Сибирская корона», он лопочет, не смолкая:

– Пришёл на книжную ярмарку. Вот возле Транспортной академии которая, – пьёт пиво Юрий Виськин долгими глотками, прикладываясь к жестяной банке. – Толпа людей носится с книгами, меняет их. Вижу свою книгу на асфальте, изданную ещё при советской власти, и надпись продаётся… Тридцать рублей! Я аж замычал от негодования, представляешь себе? Гляжу, кто держит «лавку». Игорь Егоров! Он меня увидел, выпучил глаза, удивлённо поздоровался. Я без разговора хвать свою книгу, ничего себе, мол, открыли продажу дешёвкой.  Игорь Егоров тоже нагнулся, схватил меня за руку.

– «Простите, Юра, простите!» – взмаливается он, делая большие глаза. – «Это мне подписали, она теперь моя».

– Чёрт с тобой, я отхожу рассерженный, – продолжает Юрий Петрович пр-прежнему эмоционально. – Прошу только посмотреть авторскую подпись, кто ему отдал мою книгу. Егоров не даёт, превратившись в какого-то ненормального книгофила. Так там не только моя книга, но сборники стихов Вероники Шелленберг продавались, Николая Кузнецова и Жени Кордзахии, исследовательские труды Вити Вайнермана. Потом разные книги членов литературного объединения Якова Журавлёва. И все – по тридцать рублей! Я, скрепя сердцем, подаю ему тридцать рублей, хочу купить уже не свою книгу, а просто любую. Беру первую попавшуюся – Алексея Декельбаума, смотрю, кому подписана. Александру Лейферу! Про себя думаю: «Вот паразит! Неизвестно где взял и продаёт с чужими дарственными…» Потом я успокоился, вернулся домой расстроенный. На следующий день встречаю Игоря Егорова на общем собрании двух союзов писателей. Вместо того чтобы молить о пощаде, он даже с укором спрашивает, почему я опубликовал в «Омском времени» статью и стихи участника Единой России Валентины Ерофеевой-Тверской хотя она выступает против коммунистов. Как зачем? Она ведь председатель омской общественной писательской организации, не часто, знаешь ли, обращается сам председатель омской СПР. Егоров качает головой и вдруг зовёт бесплатно опубликоваться в альманахе «Тарские ворота». Я соглашаюсь, не знаю почему. Он будет ждать подборку моих рассказов.

Дома у Юрия Виськина меня приглашает к столу его мама – Серафима Павловна. Наевшись, Юрий Петрович играет на баяне, поёт песни на стихи Балачана, частушки. Он признаётся, что давно его долго никто не слушает. Оказывается иногда Юрий Виськин приходит на ЖД Вокзал или стоит в переходе возле кинотеатра «Маяковский» играет, поёт. Деньги, гроши, которые кидают ему в шляпу – не главное. Единственное в такие минуты меланхолии, что и движет – желание быть услышанным.

Возвращаюсь я грустный и усталый.

Другой писатель – Александр Сафронов, член Союза российских писателей, участник редколлегии альманаха «Складчина». Он энергичный, бывший учитель физкультуры. Тоже любитель жаловаться на трудную жизнь писателя.

– Я пишу два-три раза в год, но хороших, как говорил Михаил Малиновский, – делится он. – Две книги издал за свой счёт. Нигде не публикуюсь, кроме «Складчины» и антологий. Теперь даже держусь подальше от всяких коллективных сборников. Они не несут веса, распространяются неправильно. Забудь про книги вообще! Никто не хочет сейчас спонсировать никакие проекты. Только Сергей Денисенко находит сейчас спонсоров для антологий и Александр Лейфер – для нашего альманаха. Мы не нужны министерству культуры. Если ты писатель, то должен быть нищий!

Действительно, как не прейдёшь домой к Александру Сафронову, так у него вечный ремонт. Стены ободраны, пол превращён в груду сине-зелёных досок, пахнет краской, мебель составлена в кучу и связана верёвкой. Он курит через каждые пять минут и всегда сердится, когда задаёшь вопросы о перспективе изданий в Омске.

Я приношу ему свои рукописи в надежде опубликоваться в «Складчине». Он мнёт их, причём не только мои, но и Дарьи Решетниковой, многих других попадающихся под руку. Летом у него открыты форточки, залетают мухи. Газет Александр Владимирович не выписывает, мух отгоняет свёрнутыми в трубочку рукописями. Он живёт около главной больницы на Левом Берегу, говорит, что мухи здесь тоже больные. Он им не позволяет даже сесть никуда. Сразу отмахивает или пришлёпывает.

Компьютера у Александра Сафронова нет, есть лишь печатная машинка. Новости из мира литературы от него не узнаешь, ими он попросту не интересуется, как Евгений Асташкин и многие старые члены обоих союзов. Признаётся Александр Сафронов, что считает себя и многих писателей уже «второсортными», исписавшимися, отчаявшимися. За отсутствием стимуляция писательского труда он давно не напрягается, не корпит над серьёзными произведениями. Состоит в союзе более пятнадцати лет, так и не получил ничего из литфонда, как те же Кузнецов, Шелленберг, Евгения Кордзахия и Егоров, только отдаёт последнее, поскольку увеличился ежегодный взнос за нынешний год.

Таких «второсортных» писателей, как не устаёт повторять Александр Сафронов, объединяет одно – надежда на будущее. Надежда то, что писатель, наконец, станет востребованным и заслужит уважение власти да народа.

Не все писатели Омска жалуются, есть те, кто даже просто не берёт удачу за грудки! А пользуется своим талантом, оставленным по наследству от первого главного редактора «Сибирских огней» – Феоктиста Березовского. Такой писатель Николай Васильевич Березовский. Он – российский прозаик, публицист и критик. Терпеть не может чтение в интернете, поэтому выписывает издания каждый месяц на несколько тысяч. Можно утонуть в том огромном количестве журналов и газет, которое накапливается у него за год. Можно построить «дом» из одних только литературно-художественных журналов, какие получает каждый месяц участник редколлегии «Вольного Листа» независимого издания Омска. Хочешь увидеть гигантский склад хорошей литературы – навести Николая Березовского. Трёхкомнатная квартира, по которой весело носятся друг за другом кошки – сплошь заставлена журналами и стопками газет. Слышится шелест бумаги и негромкий звук радио, это Николай Васильевич собирается писать критическую статью, это его супруга Татьяна Анатольевна, собкор московской федеральной газеты, помогает найти нужное издание.

Свежие публикации, заметки, новости из литературного мира… Николай Васильевич, как американская справочная или разведка – всегда скажет новое и нужное. «Сибирские огни», «Континент», «На боевом посту», «Странник», «Север», «Рубеж»… кажется, что он собственно составитель этих журналов, потому что поражаешься, настолько точно он говорит, что опубликовано, в каком порядке и почему.

Николай Березовский – автор гигантского числа публикаций в российской и зарубежной периодики. Многие даже состоявшиеся омские писатели такие как Алексей Декельбаум, Галина Кудрявская, Владислав Инк, Владимир Новиков, Александр Токарев – замолкают, лишь заслышав фамилию Березовский. Нередко услышишь на собраниях или просто на литературных мероприятиях-презентациях мнение Николая Березовского. Причём самого его, конечно, нет – предок Феоктиста Алексеевича давно не посещает их. А говорят от его авторитета, делятся его мнением, как молодые авторы, так и уже не молодые. Стоит задать ему вопрос на его сайте. Если вопрос умный и стоящий, то Николай Васильевич обязательно ответит. Никогда Березовский не жалуется. Говорит, что каждый писатель сам хозяин своей судьбы, сам распоряжается публикациями, никогда не попадает в меланхолию, никогда не ждёт музы, отсутствие свежего сюжета или идеи нового произведения восполняет сам. Истинный писатель живёт в поисках.

Мифами, легендами полнится пишущий родной Омск. Например, если большинство публикаций в газетах и журналах принадлежит таким авторам старой школы как Березовский, Перминов и Лейфер, то и мифы про них сочиняются на ходу на литературных мероприятиях или так – за столом. Березовский не спит, не ест, из дома не выходит, а только пишет и читает. Он похудел страшно и походит на скелета с человеческими добрыми глазами. Перминов специально ушёл из газеты «Омское время», чтобы тратить больше времени на собственное творчество. Он даже стал жить один, чтобы никто не нарушал ауру писателя, никто не отвлекал от этого святого дела. Юрий Петрович действительно живёт один. Как-то он приезжает в гости к Льву Трутневу и рассказывает, что может лишь редактировать, когда кто-то находится рядом, а писать стихи – уже нет. Не «царапать» стихи для настоящего поэта – катастрофа, поэтому творец имеет право выбрать те лучшие обстоятельства, при которых ему работается наиболее благоприятно. Александр Лейфер листает старые исследования и переписывает их вместе с Виктором Вайнерманом и Павлом Брычковым. Но каждый переписывает на свой лад и  манер. Они – друзья и «литературные тролли». Стоило однажды Евгению Фельдману, поэту, одному из лучших российских переводчиков упомянуть о том, что много читает подстрочных переводов, прежде чем начать переводить. Так на разных мероприятиях по очереди Альбина Солянник и Наталья Елизарова говорят о том, что в интернет-журналах уже написана критика по этому поводу. Да, родятся невольно мифы, если услышишь, что Татьяна Четверикова много лет не пишет новых и хороших стихов. А ещё если услышишь это от Анны Шельгрубер, то сразу начинаешь догадываться, почему и как, строить различные доводы и потом веришь в них сам и другим навязываешь. Не благое дело, конечно. Какой-то большой и важный писатель говорит, что председатель омской общественной писательской организации СПР Валентина Ерофеева-Тверская переезжает в Орёл к Геннадию Попову. Он частый гость города Омска, когда проходят существенные литературные мероприятия (вручение дипломов лауреата им. Павла Васильева, литсеминары или Сибирско-Уральская премия), причём живёт всегда у Валентины Ерофеевой-Тверской. Об этом говорит Марина Безденежных на литературном объединении «Три свечи», и затем Татьяна Четверикова за столом на юбилее бывший газеты «Призыв». Поднимается паника. И Виськин, и Брычков, и Клишин, и Шувалова – все строят доводы, кто будет новым председателем СПР в Омске, делятся предположением. Не упускают шанса высказать мнение члены противоположной организации СРП: Евгений Асташкин, Вячеслав Моренис и даже присылает письма на электронный адрес Виктора Богданова Алиса Поникаровская из Петербурга. Через время успокаиваются, ведь Валентина Ерофеева ещё в Омске.

Чего тут говорить? Уж если омский писатель заходит на сайт Союза Писателей 21 век, а потом утверждает, что у президента этого союза Евгения Степанова – десять рук, столько же глаз, то выводы делайте сами! Причём не один омский писатель сравнивает Евгения Степанова и его команду: Глазова, Харичева, Бирюкова, Алейникова, Кейсарову и других – с каким-то огромным существом неиссякаемой энергии. Конечно, признаться и я тоже поражаюсь. Тысячу рукописей пришлют из России и зарубежья на электронный адрес Евгения Викторовича Степанова. Даже если распределить, кто и что будет читать, то всё равно перелопатить «кучу» произведений, выбрать лучшее – задача не из лёгких. Но регулярно выходят «Дети Ра», «Зинзивер», «Крещатик», «Литературные известия», «Футурум-Арт» и другие журналы, но это лишь периодические издания. А сколько книг в библиотеки СП 21 век, которые выпускает всё та же редакция Степанова? Их число постоянно растёт. Тут уж Степанова и его команду, их производительность в целом –  можно сравнить хоть с инопланетянами-трансформерами! Ещё каждый из них успевает писать стихи, прозу и публицистику. Выходить то в «Дружбе Народов», то в «Знамени» и «Звезде». Да, утром – работа, редактирование, вёрстка, «клейка», а вечером и ночью – творчество. Личная жизнь-то когда? Для писателя, тем более генерального директора редакции, типографии, этого понятия как будто не существует. Когда писатель творит, он живёт. И только так.

Мифы, легенды… писателю по разным причинам необходимо держать в голове информацию о другом писателе. Анализировать, сравнивать, интерпретировать, создавать самому себе ощущение осведомлённости, производить творческо-логические выкладки.

Не всем так необходимо знать, что происходит в литературном процессе планеты Россия. Льву Трутневу, лауреату всероссийской литературной премии Шишкова, ничего не говорят такие звучные имена, как Кирилл Ковальджи, Захар Прилепин и Глеб Шульпяков. Он выписывает единственный журнал – «Наш Современник». Озадачен собственно творчеством, истинным и одиноким. Не интересуют его никакие «новомодные» премии и маловажные литературные события другого города. Выпустив свыше двадцати книг, он продолжает тонко ценить творчество, не заботясь о карьере в нём. Прейдёт Лев Емельянович на собрание союза писателей или на литературное объединение друга, поэта и главного редактора литературно-художественного журнала «Преодоление» Николая Трегубова, раскритикует новые произведения в пух и прах и членов союза и так – тяготеющих к ним. Трутнев не просто холодный критик, он так же тонко чувствует талант. Если автор, действительно, талантлив, то Лев Емельянович говорит, в чём именно. За пять лет посещения литературного объединения Николая Трегубова он уже написал три рекомендации в союз писателей. Свои новую книгу Лев Трутнев выпустил в редакции «Голос-пресс» у Петра Фёдоровича Алёшкина. Нынче не модно выпускать книги в городе, где живёшь, если это, конечно, не столица, не Петербург или не Нью-Йорк. Авторы выпускают книги в основном за свой счёт. Премии да различные конкурсы, итогом которых служит опять-таки издание книги – удел избранных. Лев Емельянович как раз избранным и считается. Лидер «литфонда» известный человек Переверзин помогает давно.

Есть у нас в Омске литературный президент, но теперь не СП 21 век, а небольшого литературного объединения. Поэт Николай Трегубов. Как Евгений Степанов читает и редактирует рукописи авторов со всей России, так Николай Михайлович читает с удовольствием и усердно редактирует лишь участников его объединения. Лелеет мысль вырастить хороших поэтов и прозаиков. Удаётся. Хоть немногие, но публикуются в «Сибирских огнях», «День и Ночь», «Зинзивере», «Литературной Газете» и других российских и региональных изданиях. Свою миссию редактора друзей выполняет Николай Трегубов и по сей день. Поэту семьдесят первый год, болит спина, едва ходят ноги; он регулярно посещает стационар медсанчасти, но рукописи редактирует постоянно не зависимо от боли или плохого настроения. Успевает он редактировать два журнала и писать стихи. Нередко выходят статьи в газете «Вечерний Омск» и «Труде 7», написанные то Николаем Березовским, то его супругой Татьяной или местными корреспондентами, коими и являются участники лито им. Якова Журавлёва.

Вообще литературная жизнь Омска бурлит нескончаемым водоворотом. Авторы отдают последние деньги, чтобы опубликоваться в местном глянцевом издание «Виктория». Игорь Егоров, открывая свою записную книжечку бухгалтера, вписывает новые фамилии, расписывается напротив нередко больших денежных сумм. За полосу он берёт тысячу рублей. Находятся чудаки, которые выкупают несколько страниц сразу. Один из них Вячеслав Игнатович Сериков, весёлый старик, поэт, отставной майор. Его фотографию помещают на обложку, он – гость номера, ему посвящают свыше 15 страниц. Отдаёт он больше 15 тысяч. Публикуется Вячеслав не ради славы и почёта.

– Мне и так слава по имени! – шутливо говорит он, разводя руками. Недавно он вошёл в редколлегию неконсервативного журнала «Вольный Лист» Ивана Тарана. На старости лет, говорит Вячеслав Игнатович, грех не попасть в какую-нибудь авантюру. Вячеслав Сериков пишет много стихов, но публикуется немного. В читинской литературной газете, в журнале «Литературный Меридиан» Владимира Костылева, в «Складчине» Александра Лейфера. Вячеслав Игнатович – один из тех людей, которому важно, чтобы его стихи слушали, а не читали. Поэтому не проходит литературного мероприятия в Омске, чтобы Сериков не прочитал своё стихотворение. Не нужен ему билет союза писателей или документ члена-корреспондента академии поэзии. Он больше спонсор, чем страждущий славы.

Писатели, члены-корреспонденты, собкоры… немало негатива, интриг скапливается вокруг них.

– Наталья Елизарова тоже много где публикуется и зам. главного редактора в альманахе «Тарские ворота», но она – наглая графоманка! – порой услышишь где-нибудь. И ради интереса проверишь.

Нет, не возникает у тебя негатива по отношению к Наталье Елизаровой, члену Союза российских писателей. Девушка она симпатичная, обаятельная, с карими глазами, с бровями тонкими, подведёнными иногда синим, но чаще лиловым. Она всегда мило улыбнётся, поддержит беседу неважно, по какой теме (писательско-читательской ли излюбленной или так – за жизнь). Нередко её можно увидеть около ларька с «Горячим питанием» недалеко от музея Достоевского (там проходят различные литературные мероприятия). Наталья жадно кушает хот-дог, приправленный кетчупом или майонезом, запивает литровой кока-колой. Она махнёт рукой и поприветствует. Подойдёшь и услышишь последние известия из литературной жизни Омска. Не зря Александр Эрахмиэлович Лейфер ставит её руководителем литературных семинаров. Слушать Наталью приятно, своё мнение она высказывает осторожно, мягко, чтобы не обидеть молодого семинариста. После общения с ней хочется немедленно пригласить её в ресторан или хотя бы в столовую «Вилка-Ложка». Просто угостить картошкой с котлетами или борщом, наконец, поболтать как со своей девушкой, беззаботно и радостно. Ей больше тридцати лет, но выглядит гораздо младше благодаря какой-то неизжитой детской весёлости, такой примечательной и славной.

Да, всё дело в отношение к писателю, к человеку. Слушать кого-то, верить или воспринимать человека непосредственно – две разных вещи.

Есть в обоих союзах люди, которые чувствуют за собой великую ответственность перед литературой. Один из них Виктор Всеволодович Богданов, поэт, писатель, критик, корректор и помощник редактора журнала «Вольный Лист». Ничем он больше не живёт кроме литературы и работы на даче, когда тепло. Никогда Виктор не говорит ни о чём, кроме литературы и садоводства. Это его любимая, как говорится, производственная тема. Кажется, ему больно, когда автор, которого он редактирует, использует стилистически неверное слово и неправильно строит предложение. Вот его ответ из гостевой книги сайта писателя Николая Березовского:

«– Недавно сделал приятное открытие: Николай Березовский, оказывается, замечательный редактор. Он тонко чувствует малейшие синтаксические, пунктуационные, смысловые и прочие неточности и неуклюжести в чужом тексте. Работать с Березовским легко. Подавляющее большинство его замечаний не вызвало у меня как у автора сомнений или неприятия.

И представляю, ребята, насколько мучительно читать ему ваши торопливые, мелкие по содержанию, безграмотные по исполнению, реплики. Как вам не стыдно захламлять сайт человека, живущего рядом с вами и лично общающегося с некоторыми из вас, вашими дрязгами и каракулями пятиклассников-двоечников? И эти двоечники, не знающие правил родного языка, не умеющие складно изложить даже самые обыденные мысли, претендуют на звание молодых писателей. Чем лучше вы критикуемых Березовским «маститых» авторов? Только, думаю, из великодушия прощает он вас. Да ещё потому, что нужно же человеку на что-то надеяться.

Ладно: здесь сайт, непосредственные отклики, можно ошибиться, невнятно выразиться второпях. Но вот вычитывал я на днях «Вольный лист» №6. Четыре дня с ним возился. А почему? Да потому что вязнут многие авторы в собственных скудных словах, как в болоте, плутают в них, словно в трёх соснах. Не то что выразиться не могут, а, похоже, даже и не понимают, что они сказать-то хотят. Зато сколько амбиций! Наверно, у большинства из вас есть талант, есть – как минимум – способности. Но трезвости, самокритичности, дисциплины, знаний и умений – нет, пожалуй, практически ни у кого. Страшно, что и с представителями других городов и весей – та же история. Очень удручает меня это, друзья. Вы по-детски восторгаетесь тем, как громит Березовский графоманов и плагиаторов. Не для себя и не для них он это делает. Он делает это для вас. Чтобы пробудить у вас чуткость к языку, внимательность к миру и к самим себе. А вы?.. Тут же даёте понять, что ни черта, кроме внешнего, третьестепенного, вы не поняли. А на критику в ваш адрес – обижаетесь. Да разве бы я стал поддерживать «Вольный Лист» и немножко помогать ему делом, если бы не надеялся, подобно Березовскому, что из вас выйдет толк, если бы не чувствовал, что многие из вас МОГУТ со временем что-то сделать в литературе?.. Полюбить вам нужно сильнее родную речь, литературу и самих себя не разменивать на пустяки!»

Виктор Всеволодович вызывает уважение не только у писателей старшего поколения, но и у молодёжи. Часто молодые авторы присылают свои рукописи на электронный адрес Богданова. Если у Виктора есть время, то он с удовольствием прочитает, даст дельные советы, даже отредактирует. Радеет за литературу человек. Бог ему в помощь и верные друзья!

Большинство журналов в Омске выходят за счёт средств, собранных с авторов. «Преодоление», «ИртышЪ-Омь», «Тарские Ворота», «Точка Зрения», «Виктория», «Ноктюрн», «Водолей». Каждый из них перетягивает юных авторов различными способами.

– Не ходи к графоманам! – строго запрещает Николай Трегубов. – Видишь, сколько авторской глухоты пропущено, сколько ошибок и нелепостей?

Действительно, чуть ли не на всех страницах «Иртыша-Оми» и «Тарских ворот» краснеют многочисленные замечания. Зачёркнуты лишние слова, обведена авторская глухота, подчёркнуты жирной линией орфографические ошибки, пунктуационные, лексические… Журналы превратились в тетрадь двоечника.

– Полнейшая безграмотность, бездарность! – Старик Трегубов кривится, показывает свой огромный красноватый кулак на волосатой крепкой руке, поднимает её высоко, кажется, вот-вот пробьёт тебе череп. – Выгоню из литературного объединения, будешь бегать туда-сюда! Это же графоманы. Егоров, Осташкин, Елизарова, а Козыреву с его «Точкой Зрения» дальше катится некуда! Скудная печать, посмотри, чуть ли не на обёрточной бумаге делает, а тираж 50 экземпляров! «Ноктюрн» – сатанисты чистой воды, погляди на иллюстрации… кресты, пики и демоны!

Соглашаешься с ним невольно, человек он жёсткий, сердитый, как разбуженный медведь. Обещаешь ему не лезть, куда попало. Николай Михайлович успокаивается, попивая яблочный компот у себя дома. Затем любовно берёт родной журнал «Преодоление» и начинает хвалить опубликованных авторов. Хвалит не всех, а только тех, кто посещает литературное объединение имени Якова Журавлёва.

– Пётр Белянин, Валерий Даркаев и Лидия Пащенко – резко выросли за последнее время, – произносит Николай Михайлович с гордостью, – Геннадий Дроздов редко ходит, зазнался, но пишет всё-таки талантливо, поправок вношу ему немного. А вот Лейлу Досумову печатать больше не будем. Раз в полгода придёт в лито и учиться, главное, не хочет! Для чего веду в журнале рубрику «Школа мастерства Н.М.Трегубова»? – он смотрит на тебя вопросительно, с некоторым осуждением.

Николай Трегубов недоверчиво относится к новым изданиям. Прежде чем сделать вывод он прочтёт от корки до корки, а потом выдаст… Говорит то, что думает, открытый, ясный, но строгий, как настоящий учитель.

Игорь Егоров – добрейший человек, прекрасный издатель, безотказный, мечта любого писателя. Только заплати. Сколько страниц занято, столько и тысяч – для «Виктории», двести рублей страница – для «Иртыша-Оми» и «Тарских ворот». Никогда этот поэт и писатель не скажет лишнего, пишущие для него – талантливы независимо. Перетягивает авторов он своеобразно. Тихонько попросит посмотреть, из каких городов и стран у него публикуются авторы.

– Видите, из Москвы и Ленинграда, даже есть из дальнего зарубежья. Это маститые писатели! Решили опубликоваться у нас, потому что уважают. Напечатаетесь в «Тарских воротах» и вас будут читать в Америке, когда ответственный секретарь Евгений Асташкин отправит туда, а именно в Сан-Франциско.

Здорово, что тебя увидят в США. Идея засветиться в альманахах Игоря Егорова впечатляет пусть и за деньги.

Что говорить про политику или смекалку главных редакторов? Редколлегия одного хитрого омского издания работает лишь по наводке. Группа молодых людей, умных, представительных, посещает один литературный клуб за другим. «Вдохновение», «На огонёк», «Три свечи», «Магнит», «Хорошее настроение» и другие. Причём наведываются чаще в те, где много странных, невзрачных, безамбициозных поэтов и писателей. Именно они несут «прочувствованную» прозу и поэзию, выстраданную жизнью, вымученную, ту которую писал Фёдор Михайлович Достоевский. Такие авторы – драгоценная находка для издателей.

 Литературная газета клуба «Погреб», конечно, не столь многополосная, как у Юрия Полякова или Вячеслава Огрызко, но всё же предлагает просвещение и литературу. Её основатели – чудаки из чудаков, придумывают разнообразные варианты обряда вступления в члены клуба. То написать нелестные отзывы в гостевых книгах различных сайтов, посвящённых тем или иным писательским организация, то расклеить партию листовок… Так принимается в ЛК «Погреб» сорокалетний поэт Дмитрий Соснов. Получая установку наклеить листовки на домах видных деятелей культуры и даже перед их дверями, он мужественно выполняет возложенную миссию.

В Омске немало странных писателей и редакторов. Вы знаете, кто главный редактор  журнала «Вольный лист»? Мой друг. Сейчас расскажу про него. Иван Сергеевич Таран, молодой поэт и критик, аспирант, которого выгоняют из аспирантуры за антирусскую пропаганду. Парень утверждает, что русской литературы не существует, печатая одну статью за другой в издание для «неформалов» «Четырёхлистнике» Дмитрия Соснова и «Ноктюрне» Михаила Февраля. И мало того, поэт дерзко ведёт себя в коллективе учёных, преподавателей и докторов наук. Клеит повсюду листовки, читает стихи экстремистского содержания, обвиняет окружающих в некомпетентности, в бездарности и так называемой «дремучести».

Ваня работает в обкоме КПРФ, ворует деньги из партийного кошелька, а ночью приходит бить стёкла камнями. Потом пишет об этом в очередной статье, выражая тем самым протест против существующего строя. Потому его и выгоняют оттуда. Живёт Иван Таран с бабушкой, ждёт инвалидность (он два раза лежал в психбольнице: в Кирове и в Омске). Главным редактором неконсервативного журнала «Вольный Лист» Ваня становится несколько лет назад. После того как на литературном семинаре Ивану Тарану рекомендуют не писать (его стихи – мрачные, а ценители поэзии на семинарах – правильные, не допускают «тёмного мировоззрения»), то Ваня сердится. Но публиковаться где-то нужно, поэт или писатель, всегда жаждет двух вещей: публикации да внимательной аудитории. Поэтому Иван создаёт собственный журнал, сначала тонкий и маленький, на свои средства. Затем ему помогает Дмитрий Дзюмин, нынешний редактор интернет-журнала «Альтернация» на проекте «Мегалит» и Серафима Орлова, девушка-студентка, талантливая писательница, хоть и не разбирающаяся в литературной ситуации Омска. Так получается, что Серафима нравится Ивану и Диме. Но выбирает она Ивана. Его сумасшествие и прямота привлекают её больше, чем хитрый расчёт второго. Одни старые друзья Ивана говорят, что у каждого появились свои взгляды на данное издание и свои перспективы его развития, но подозреваю, что «пошатывалось» оно только на почве личных отношений.

Вскоре Иван Таран остаётся один. Запираясь от внешнего мира, работает на даче, чертит в домике пиктограммы, вызывает духов, демонов и почерневших ангелов (со слов Ивана, в раю не так всё хорошо, как кажется. Многие ангелы иногда не соглашаются с богом и переходят на тёмную сторону). Пишет парень стихи, эссе, посвящённые писательскому труду, критику на известных омских поэтов. На Николая Кузнецова, на Евгению Кордзахию, на Олега Клишина и Валентину Ерофееву-Тверскую. Наступает скучный период в жизни, период какого-то распутья и Ваня неохотно рассказывает о нём.

И потом, вероятно, случайно или по прихоти судьбы, но приходит в редколлегию журнала «Вольный Лист» сначала молодёжь, затем старшее поколение во главе с Николаем Березовским, Александром Плетнёвым и Расулем Ягудиным, и находится спонсор – поэт из Тулы – сын банкира – Саша «Джим» Кошин. Каждый из них стремится развить издание. Николай Березовский, Расуль Ягудин, Михаил Стрельцов и Владимир Костылев рекомендуют прекрасных авторов, Виктор Богданов корректирует присылаемые материалы днём и ночью, Александр Плетнёв держит доброе слово. У каждого входящего в редколлегию или в редсовет – свои обязанности. Кто-то редактирует, другой корректирует, третий отвечает за рассылку, занимается политикой и как это стало модно говорить – пиаром. Иван Таран идеален в качестве редактора. Как робот поэт садится за компьютер каждый вечер в одно и то же время. Закуривает и читает, отбирает, компонует присланные материалы. Сидишь у Тарана дома, попиваешь сладкий травяной чай, который заваривает его бабушка, хочешь поболтать с другом, ведь давно не видел. Говоришь ему оживлённо:

– Вано, завтра в Омск приезжают авторы «Литературного Экспресса». Лукьяненко, Алёхин, Васкобойников и другие. В музее Достоевского пройдёт встреча с элитными московскими авторами.

Ваня, глядя в монитор, кривит губы, отвечает:

– Ещё много авторов нужно посмотреть.

Редактор Иван Таран, словно не слышит, пребывая в кибернетическом пространстве с прозой и поэзией нового номера журнала.

– Мурзаков вернулся из командировки, где был на президиуме Литфонда, скоро будет рассказывать новости…

– Кто такой Мурзаков? – спрашивает Иван холодно, снова не отрывается от монитора. – Закончу на сегодня, и поговорим.

Иногда кажется, что Иван Таран – био-робот, которого создают, чтобы верстать журнал «Вольный Лист». Мало о чём другом говорит поэт, если тема не касается издания. Женщины, автомобили, прочее – Тарана не волнуют. Он смотрит на тебя и говорит, но ты понимаешь, что он – не здесь.

Издание изданием, занятие – тяжёлое, кропотливое, неблагодарное, а вот писатель – всё-таки человек разный.

Писательский труд почти не приносит заработка, в основном затраты и затраты. Недолго думая однофамилица и тёзка Валентины Ерофеевой-Тверской – Валентина Ерофеева – заместитель главного редактора газеты «День Литературы» присылает сообщение:

– «Ваша публикация возможна только на платной основе. Пять тысяч рублей, с нашей редактурой»

Стараются разжиться не только на публикациях, но и на премии… Не давно конкурс «Белая Скрижаль», на сайте которого опубликовано интервью с разными известными писателями, в том числе с Николаем Березовским, присылает квитанцию об оплате. Только заплатив некую сумму, можно войти в список участников, можно оказаться в первом туре. Никто из нашей местной писательской братии не удивляется подобным способам. После опубликования статьи Бориса Лукина о премиях в московском журнале «Литературная учёба», прежде всего нам, молодым, становится понятнее, как дают некоторые премии и почему.

   Подходя к завершению труда, оставляю слово за читателем. Умный и понятливый читатель решит, кто такое быть писателем, уже маститым или начинающим, редактором и участником редколлегии. Талант – это одно, а умение пробиться – другое. В нашем бурном водовороте литературной жизни нередко требуются способности второго. Ибо первое  понятие становится не модно и со временем оттесняется, заменяясь «крутостью».