– Евгений Викторович, русскоязычные писатели, проживающие в США, с интересом следят за Вашим творчеством по многим его направлениям. Я имею в виду и Ваши литературные публикации, и всевозможные организационные обязанности, которые тоже, я уверена, есть вид творчества. А недавно Вас избрали президентом Союза писателей ХХI века. Нам, как новоявленному объединению литераторов ОРЛИТА, и мне, как его президенту, чрезвычайно интересно узнать об этом Союзе и его задачах.

– Союз писателей ХХI века (сайт www.writer21.ru) создан в феврале 2011 года, зарегистрирован в Министерстве юстиции Российской Федерации. Президентом Союза избрали меня, вице-президентом – поэта и культуролога Арсена Аркадьевича Мелитоняна, председателем ревизионной комиссии – Игоря Александровича Харичева. Союз писателей ХХI века – общественная организация, призванная объединить современных писателей из разных стран, наладить переводческие контакты, содействовать членам Союза в публикациях и продвижении на книжном рынке. Союз писателей ХХI века (совместно с Холдинговой компанией «Вест-Консалтинг») издает журналы «Дети Ра», «Крещатик», «Зинзивер», «Футурум АРТ», газеты «Литературные известия», «Поэтоград», альманахи «Илья», «Другие», осуществляет информационную и техническую поддержку крупнейшего Интернет-портала «Читальный зал». Союз писателей ХХI века – некоммерческая организация, который существует за счет пожертвований и членских взносов.

– Очевидно и те, кто платят взносы, и те, кто пожелают вступить в этот Союз, хотят знать, на что эти взносы будут потрачены.

– Взносы мы все до копейки сдаем в банк Москвы, а потом проплачиваем услуги фирмы, которая создает членам Союза писателей ХХI века персональные веб-страницы. Больше мы пока взносы ни на что не тратим.

– А на журналы и газеты СП ХХI века?

– Журналы я по-прежнему финансирую из собственного кармана. Мне так комфортнее и спокойнее. Я не хочу, чтобы кто-то думал, что мы печатаем авторов в наших журналах за деньги. Такого никогда не было и не будет.

– В вашем Союзе, так же, как и в ОРЛИТе, пока немного писателей. У нас это связано с тем, что мы, прежде всего, обратились к наиболее профессиональной части пишущих на русском, среди которых Михаил Эпштейн, Борис Кушнер, Азарий Мессерер, Савелий Сендерович и др. А чем объяснить аналогичное положение дел в вашем Союзе?

– Хороших писателей вообще не очень много. Кроме того, о Союзе пока мало знают. Убежден, что вскоре Союз несколько расширится и укрепится. Нам есть что предложить писателям. Все, что мы создали, мы создали сами. Мы не участвовали ни в каких приватизационных процессах, не делили ничью собственность. Мы сами научились работать и зарабатывать, помогать другим и радоваться помощи от других. Сейчас под эгидой Союза выходит несколько журналов и газет, нам есть где печататься. Для иногородних членов СП есть возможность остановиться в Москве, точнее, в ближнем Подмосковье, под это дело я отдал свою собственную квартиру. Словом, я хочу создать своеобразный клуб взаимопомощи, писательского братства.

– Наши миссии удивительно похожи. А кто поддержал Союз?

– Очень многие. Для меня огромная честь и ответственность, что в Союз вступили такие прекрасные поэты и прозаики, как Кирилл Ковальджи, Константин Кедров, Елена Кацюба, Сергей Бирюков, Татьяна Кайсарова, Татьяна Виноградова, Юрий Геннис, Михаил Стрельцов, Марина Саввиных, Александр Петрушкин, Наталья Никулина, Ян Бруштейн, Александр Файн, Рада Полищук и другие. Это цвет, элита русской изящной словесности. Я и раньше был счастлив печатать этих людей и писать о них, а теперь мы под эгидой Союза будем этим заниматься еще более активно. Фактически, можно уверенно сказать, что Союз уже состоялся. Нам уже есть о ком заботиться.

– Взносы – это обязательное условие для членства в Союзе?

– К сожалению, да. Таково требование Устава организации. Мы на сайте Союзе совершенно прозрачно показываем, кто проплатил взносы, а кто нет. Сейчас мы резко сократили взносы для пенсионеров. Вступительный взнос составляет для пенсионера 2 тысячи рублей, а для остальных граждан России – 5 тысяч. Иностранные граждане платят 200 евро, а жители СНГ – 150. Повторю, все вступительные взносы идут на создание веб-страниц членам СП.

– За счет чего будет существовать Союз?

– Пока он существует за счет соучредителей СП, прежде всего, за мой счет. Я надеюсь на гранты, на помощь благотворительных организаций. Я думаю, нашу работу когда-нибудь должны оценить… Мы – убежден! – делаем нужное дело, создаем литературное пространство. В русскоязычном мире много талантов, мы стараемся им помочь. Если не создавать литературную среду, талант увядает. Но и литературтреггеров тоже надо поддерживать.

– Вы не только президент СП ХХI века, но и очень активный автор. Работаете в разных жанрах. Постоянный автор «Знамени», «Литературной учебы» как литературовед, критик. Ваши стихи охотно и регулярно печатают «Литературная газета», «День поэзии», «День и Ночь», «Слово», «Новый берег», романы публикует «Крещатик», Вы написали книги о карманных календарях, плакатах, социальной рекламе, эстрадных звездах, в «Детях Ра» ведете литературный дневник и т. д. Кем Вы себя больше ощущаете?

– Я литератор. Много пишу и много печатаюсь. Печатаюсь с 1981 года. Это сколько? Да, тридцать лет. Вы знаете, я издал более 20 книг. Романы, стихи, путевые очерки и т. д. В общем, я графоман в законе.

– Термин «графоман» как-то не вяжется с Вами… Полагаю, что это шутка.

– Я не вижу в этом слове ничего обидного. Я люблю писать. Если не пишу, мне плохо. Иногда я, правда, сомневаюсь в том, что я настоящий графоман. Это когда мне платят деньги за мою работу. Когда моя любимая страховая компания «Росгосстрах» заплатила мне внушительный гонорар за книгу «Карманные календари Госстраха», я ненадолго почувствовал себя профессиональным писателем.

– И часто бывают большие гонорары?

– Нет, хорошего понемножку. Впрочем, в 1990 году я выпустил книгу «Личная жизнь звезд» и тоже получил приличную сумму. Книга «Социальная реклама в России» неплохо продавалась. Прикладная литература продается в Москве хорошо. Проза – хуже. Продать сто экземпляров поэтического сборника – огромный успех! Поэтическую книгу не берут. Ее можно продать только на литературных вечерах.

– Увы, это так везде. Исключением не является ни Украина, где мои книги были удостоены литературных премий, ни США, ни Германия, ни другие страны. И я имею в виду не только русскоязычного читателя, а вообще массового читателя, которому поэзия мало интересна. Поэзию в чистом виде мало кто понимает и любит.

– А почему все должны любить стихи? Почему все должны любить высшую математику? Если 1% процент населения интересуется поэзией, это уже неплохо.

– Это практически то, что и я говорю, и даже привожу тот же пример с высшей математикой. Язык поэзии внятен единицам, не так ли? Когда мне предлагали выступать перед обширной аудиторией, я просто отказывалась. Увы, прочитать массовому слушателю мне нечего… Белла Ахмадулина как-то призналась мне, что и она не слишком гордилась этими появлениями на стадионах, которые отнимали главное у поэзии – собственно поэзию.

– Поэзия собирать стадионы не может. А зарифмованная публицистика в стиле любимого мной Евгения Александровича Евтушенко может. Надо понять простую вещь: поэзия и зарифмованная публицистика – разные жанры.

– Публика, даже самая малочисленная, все же идет слушать зарифмованную публицистику. Наверное, это нормально. А как Вы относитесь к зарифмованной публицистике?

– Очень хорошо отношусь. И тексты Евтушенко читаю всегда с интересом. Но для меня поэзия – это что-то другое.

– Да, поэзия это не стихотворчество. Интересно узнать, как Вы определяете поэзию. Какие именно признаки поэзии Вы выделяете как достаточные?

– Вот когда выйдет моя докторская диссертация о поэзии, тогда и узнаете.

– Мы ждем с нетерпением. Вы пишете докторскую на кафедре сравнительной поэтики РГГУ, где многие годы работал Михаил Гаспаров. Как продвигается работа?

– Мне нужен еще год, и я напишу монографию. После этого с Божьей помощью можно будет и защищаться. В книге будет порядка 450 страниц. Это анализ строфики, форм, фигур, тропов современной поэзии, поэтических направлений и групп. Такая небольшая энциклопедия. Пытаюсь самому себе ответить на вопрос, что же такое поэзия. В общем, я близок к умопомешательству с этой докторской.

– Я читала в Вашем дневнике план Вашей диссертации, и мне понравился Ваш подход. Вы не исключаете ни «сомнительных», с точки зрения обывателя, имен, ни круга проблем, связанных с ними. В том и состоит научный подход, как мы знаем, что имена и течения должны быть собраны и проанализированы.

– Да, это именно так. Я исследователь не только литературы, но и литературного процесса. Я не могу в работе о поэзии конца века не сказать про концептуалистов (Пригов и т. д.) и соц-арт (Иртеньев), я должен дать им оценку. Таковы законы жанра диссертации (тем более, докторской). Я знаю хорошо, что это не поэзия. Это опять-таки тексты (талантливые!), написанные в другом жанре. Но это знаю, видимо, только я грешный. А в сознание литературной общественности эти фигуры внедрены как поэты. Если про них не написать, книга (диссертация) будет неполноценной. Просто неполной. Я рассматриваю литературные направления, группы, а не только отдельных поэтов. Иначе бы я написал другую книгу.

– Расскажите чуть подробнее, если можно, о задаче книги.

– Эта книга (диссертация) не о тех поэтах, которых я люблю (хотя, разумеется, там есть и такие), но, прежде всего, о том, что есть. Задача следующая: дать панорамную (более или менее) картину поэзии середины ХХ-начала ХХI века. И расставить акценты. Что такое хорошо и что такое плохо. Это м о й взгляд на то, что есть. На то, чему уже дали оценку многие другие исследователи (Кулаков, Северская, Фатеева, Зубова, Азарова, Бирюков, Сапгир, Шайтанов, Евтушенко, Орлицкий…). Вместе с тем, я ввожу в литературоведческий контекст ряд новых групп и имен: Дикоросcы, СПЕКТР, Другое полушарие, Валерий Прокошин, Юрий Беликов, Юрий Влодов, Евгений В. Харитоновъ… О них пока нет обширной литературоведческой литературы.

– Будет ли глава об Ахмадулиной? О Евтушенко?

– Обязательно. Кстати, в № 3 за этот год журнала «День и Ночь» будет напечатана моя статья о Белле Ахмадулиной, которую я считаю выдающимся поэтом. О Евтушенко я тоже много писал. Мы ведь в прошлом коллеги.
Я был молоденьким стажером и литературным консультантом журнала «Огонек», когда великий мэтр Евгений Александрович Евтушенко вел там рубрику «Муза ХХ века». Он – глыба, замечательный человек. Много сделал добра людям. Кстати, у него немало стихов, которые и в моем понимании – поэзия. «Со мною вот что происходит», «А собственно кто ты такая» – разве это не шедевры?

– Безусловно. Мы с ним познакомились в Нью-Йорке много лет назад, когда мне вручали литературную премию «Поэт года». Он был в жюри тогда, а позже, уже в докторантуре, я посещала его лекции. Он замечательный лектор, студенты слушали его заворожено. А в конце лекции он вдруг решил рассказать обо мне и моем первом сборнике с предисловием Ахмадулиной. Сказал много доброго, был щедр, чем даже смутил меня… А с какими журналами и газетами Вам наиболее интересно сотрудничать?

– Я очень горд, что являюсь постоянным автором лучшего литературного журнала России – «Знамя». Я там регулярно печатаюсь как литературный критик.

– Вам заказывают статьи и рецензии, или Вы пишете все, что считаете нужным.

– Я пишу все, что считаю нужным. Но прежде, чем написать, я звоню Анне Александровне Кузнецовой, редактору отдела критики, и спрашиваю, может ли журнал заинтересовать та или иная рецензия.

– С каким еще журналами Вас интересно сотрудничать?

– Я люблю русско-американский журнал «Слово», красноярский журнал «День и Ночь», да много изданий хороших. Вот недавно опять напечатался в «Дружбе народов», причем я начал публиковаться в этом журнале еще в восьмидесятые годы. Татьяна Александровна Бек и Наталья Борисовна Иванова в 1989 году напечатали там мои стихи.

– Вы также директор издательства «Вест-Консалтинг». Сколько книг Вы издаете в год?

– Примерно сто-сто двадцать.

– А кем быть приятнее – писателем или бизнесменом?

– Быть писателем – это счастье. Ничего бы больше не делал. Творчество – это единственный в мире безвредный наркотик. И он доступен почти всем – и талантам, и бездарям. Если бы за мной не стоял большой коллектив, я бы только предавался графоманским упражнениям. Это действительно кайф, потому что сочиняя, мы познаем мир, познаем себя. Увлекательное занятие. Но жизнь устроена отвратительно – заставляет работать и зарабатывать. Впрочем, бизнес – это, конечно, тоже творчество. Можно даже сказать, что писатель и бизнесмен почти ничем не отличаются друг от друга…

– Что Вы имеете в виду?

– Писатель отвечает за свое слово. И бизнесмен отвечает за свое слово. Как видите, разницы нет.

– Это замечательная аналогия. Один из курсов, который я преподаю в Пенсильванском университете, связан с принятием решений в литературе, бизнесе и шахматах. Я пытаюсь показать бизнесменам на их языке практическую сторону чтения художественной литературы. А вот вопрос к Вам как издателю. Мои студенты да и друзья предпочитают читать онлайн. Как Вы видите, в связи с этим, будущее книгоиздания?

– В книгоиздательской отрасли я работаю более двадцати лет. Вижу: тиражи книг резко сокращаются. Продать книги очень тяжело. На поэзию, как я уже говорил, и вовсе спрос небольшой. Я часто езжу в метро и электричке, наблюдаю такую картину: люди читают все больше и больше электронные книги. Какое будущее у печатного издания – не знаю. Полагаю, что тиражи хороших книг будут сокращаться и в дальнейшем. Во всяком случае, по моим доморощенным замерам, сейчас в метро и электричках число читателей электронных книг и обычных сравнялось. Еще год назад читателей обычных книг было больше в разы. Не трудно предположить, что почитателей электронных книг со временем будет все больше и больше. Книжный рынок может рухнуть, по-моему, уже через три-четыре года.

– Все говорят о возрождении интереса к поэзии. Так ли это в России и европейских странах, которые Вы постоянно посещаете?

– Действительно, сейчас расцвет поэзии. И силлаботонической, и комбинаторной, и визуальной. Но опять-таки нет института пропаганды поэзии, в России нет ни одного государственного журнала поэзии, нет института критики, который бы честно давал оценку происходящему в литературном процессе.

– Как отражается коммерция на литературе в России? В США этот вопрос решен однозначно – не рыночный, значит или издавайся за свой счет или в маленьких издательствах. А в России?

– Отражается, да еще и как! Пришел диктат коммерции. Когда спрос на книгу диктует не качество произведения, а имя. Раскрутка имени. PR теперь более значим, чем сам текст. Крупнейшие мировые издательства определяют политику, а маленькие издательства постепенно закрываются. Если Вы зайдете в крупные магазины в Москве, то увидите там очень мало поэтических сборников небольших издательств. В основном это раскрученные имена популярных поэтов-песенников, либо – в лучшем случае! – классика! А где талантливая молодежь?

– В чем выражается сегодня прогрессивный характер литературы?

– Прогрессивный характер литературы заключается в том, чтобы не подстраиваться под рынок. Очень важно быть самим собой и не ждать от занятия литературой коврижек.

– Что общего и различного в сегодняшнем литературном процессе в России и литературном процессе, который был 25 лет назад.

– Двадцать пять лет назад был диктат идеологического рынка. Сейчас диктат коммерции. То есть, по сути, ничего не изменилось. НИЧЕГО! Если раньше писатели моей страны должны были писать про верность идеалам марксизма-ленинизма и родной коммунистической партии, то сейчас писатели пишут о бандитах и проститутках… Спрос диктует предложение.
Истинная литература появляется в о п р е к и общим тенденциям. Настоящий писатель всегда идет наперекор эпохе.

– Какой литературе Вы отдаете предпочтение?

– С юных лет я верен поэзии. Люблю Пушкина, поэтов Серебряного века, Давида Бурлюка, Георгия Иванова.

– Как, на Ваш взгляд, будет развиваться поэзия?

– Будут развиваться разные направления. И барочно-витиеватый классицизм в духе Бродского, и гигантский минимализм Всеволода Некрасова, и крик подсознания (Алексей Кручёных)…
Поэзия в России станет синтетическим (от слова синтез, а не синтетика!) искусством – сольется с театром и живописью, музыкой (звучарь!) и кино…
Поэзия войдет во все сферы жизни.
И рифма кровь—любовь, конечно, останется.

– Вам интересна современная политика?

– Политика – это борьба за власть. По-моему, это очень скучно. Я власти не хочу, у меня ее и так с избытком. Я хочу думать и писать, иметь возможность обнародовать то, о чем думаю и пишу. А также дать такую возможность другим. Сейчас мне это по силам. Впрочем, это и раньше мне удавалось.