Заметка (самый короткий информационный жанр) может быть интересной читателю только в том случае, если сжатость формы компенсируется эмоциональностью и непринужденностью высказывания. Зная это, можно себе представить, как трудно писать емко, но лаконично, так, чтобы в двух трех-предложениях передать дух времени.
Книга Евгения Степанова «Люди истории. Истории людей» — отнюдь не «забеги на короткие дистанции», как может показаться при беглом прочтении. Небольшие тексты, в которых автор запечатлевал услышанное и увиденное, максимально правдивы. Их сугубо индивидуальная художественная организация убеждает нас в том, что человек — не просто продукт определенной эпохи, а представляет собой нечто более сложное и значительное. Заметки о встречах с интересными людьми, дневниковые записи, короткие эссе… Поворачивая калейдоскоп, мы имеем возможность рассматривать множество картинок, веселых и грустных, присоединиться к раздумьям автора о поэзии, политике, и в конце концов — о судьбе России. Ну, и конечно, внимательный читатель многое прочтет между строк, ведь неслучайно в книгу попала мудрая фраза Ю. М. Соломина: «Самое дорогое у человека то, о чем он никогда не рассказывает».
При непосредственном восприятии читатель видит того, кто изображен, рассказчик же остается в тени. Когда же автор подает голос, его замечания то предельно конкретны, то разворачиваются до космических материй: «Я всегда считал и считаю, что поэзия — материя религиозная. Стихи — это и молитва, и — чаще всего! — исповедь». Евгений Степанов придерживается православного взгляда на литературу, в котором поэзия рассматривается как Божий дар. Этот дар в состоянии помочь читателю в поиске ответов на самые трудные духовные вопросы и может стать мостиком к высшей, Божьей, правде.
А на земле правды мало. С грустной усмешкой читатель знакомится с метким высказыванием Александра Невзорова: «Известно, что подавляющее большинство депутатов даже и не помнит о таких своих мелких покупках, как научные степени». Собственные же умозаключения Евгения Степанова все-таки зачастую ближе к шутке, чем к осуждению: «Из всех политиков земного шара наибольшую симпатию у меня вызывает Чиччолина. Остальным я как-то меньше доверяю». Ну тут, без комментариев. А запомнить эту фразу стоит, чтобы, ввернув при случае, поразить собеседника.
Рядом с остросоциальными рассуждениями стоят истории, в которых умещается настоящая философская драма. Например, о том, как режиссер Марк Захаров в ответ на вопрос журналистки: «Что самое хорошее было в вашей жизни?» произнес одно слово: «Собаки»… Кажется, мы его понимаем. И пусть психологи трещат о том, что животное-компаньон якобы следствие заполнения эмоциональной пустоты, мы любим собак за то, что они не оценивают нашу успешность, банковский счет и прочие атрибуты социальной иерархии. Собака не предаст и не продаст хозяина за пуховую лежанку и корм премиум-класса…
Вместе с тем, упоминая незабвенного Марка Анатольевича, Евгений Степанов ставит диагноз и современному обществу: «Не нужно смотреть никакие новостные каналы, чтобы знать, что происходит в стране, достаточно регулярно смотреть фильм “Тот самый Мюнхгаузен”. Там — про всю нашу жизнь. Даже про гвардию. Ничего особенно не меняется». И действительно — фильм-иносказание, вышедший на экраны аж в 1979 году, поднимает проблему оппозиции большинства и мнения отдельного человека. Поскольку герой с иронией относится к окружающему обществу, он вызывает отношение к себе как к сумасброду. Не реагирует на давление «общественного мнения». Говорит страшные слова: «ложь, которую я ненавижу»… И как не вернуться мысленно к чудаковатому барону, когда с экрана несут всякую чушь? Мы, как и раньше, вслушиваемся в эзопов язык, делаем выводы и закупаем гречку…
Автор не случайно выделяет киношного персонажа: записывая истории людей, он сам порой прикидывается простачком. Однако уверен в своей правоте и не собирается менять свое мнение ради того, чтобы читателю было комфортно: «Я никогда не сомневался, что расчленение СССР — коммерческая сделка. Западных магнатов и наших предателей». Громко сказано? Что ж, возможно. Постепенное усиление авторского начала во второй части книги сталкивает читателя лбами с позицией писателя: вот, я думаю так, не нравится — закрывайте книгу. Это честно. И правильно, на мой взгляд.
Символично, что книга разделена на три неравные части: в первой — о писателях, немало впечатлений автора о прочитанных книгах. Причем некоторые из них весьма афористичны: «Если бы у Хлебникова был Интернет!»… Или вот очевидный факт, о котором мы не задумываемся: «Пушкину приходилось трудно. Ему не с кем было конкурировать. Только с самим собой <…> Поэт сам для себя создавал фон, среду. Он был, точно США, сверхдержавой. Сверхдержавой поэзии». Лучше, по-моему, не скажешь. Пушкин — это не только Пушкин, это… а дальше аргументы исчерпываются, остается метафора, мощная, как боеголовка. О собственных же стихотворениях автор говорит уклончиво, практически растворяя свою индивидуальность в имени другого поэта: «Однажды я понял, какие хочу писать стихи. А потом перечитал Соснору и понял, что опоздал… Уже все написано».
Вторая и третьи части книги — в основном, о наших современниках: артистах, телеведущих, политиках. Книга завершается отрывком из сенсационного интервью П. П. Бородина. Его, с позволения сказать, откровения, подводят черту под существованием социалистического строя, которому «помогли» кануть в небытие западные «товарищи». Развал СССР, разделивший жизнь автора на «до» и «после», служит поводом для раздумий и современному читателю. Евгений Степанов в новой книге продолжает переосмысливать время: конец советской эпохи и расцвет капиталистической. И передает опыт своего поколения — через собственную биографию. Оттого так важна установка на «своего» читателя, с которым автор вступает в диалог. Оттого в книгу вошло изречение Е. Ю. Сидорова: «Писать нужно те письма, которые прочтут. И на которые получишь ответ. Желательно, положительный».
Выступая и свидетелем, и комментатором нашего непростого времени, Евгений Степанов, тем не менее, верит в будущее нашей страны, хотя прекрасно понимает, что путь к процветанию тернист: «Сказать, что Россия — необычная страна, это значит ничего не сказать. Это трюизм». Мысленно возвращаясь в прошлое, автор уверен: дальнейшая судьба России — дело рук каждого отдельно взятого россиянина. Будем уповать на то, что наш народ не даст ей сбиться с пути.