«Люди редко открывают себя/ Окружающему миру», – говорит поэт Галина Богапеко. И уточняет: «– И только дети, – И далеко не все». Да, и только дети, и еще, добавлю от себя, поэты, да и то далеко не все, могут позволить себе такое. Галина Богапеко в своих стихах открывает окружающему миру себя, не прячет себя в ракушке, как улитка, или в футляре, как чеховский «человек в футляре», и показывает, чем она живет, что ее волнует больше всего. «Как розы защитить?/ Вот в чем вопрос!»
У каждого поэта есть какие-то свои художественные находки. Есть они и у Галины Богапеко. И их у нее очень много. Это и внутренние анафорные рифмы: «ЗАБЫТЫЕ окна – ЗАБИТЫЕ окна» (здесь эти рифмы, вариации грустных эпитетов, рождают грустный мотив всеми покинутого дома). Есть у нее и аллитерации, которые Вознесенский называл магнитными рифмами,  «фиоЛЕТОвое ЛЕТО» (здесь они создают яркую картинку лета с фиолетовыми цветочками). А другие аллитерации, звуки дальней СИРЕНЫ (поющей русалки) и светотень СИРЕНИ, помогают автору создать картину с цветом и звуком, с гармонией цвета и звука. Или живописную картину зерцала озера (старинного, таинственного, в котором видятся земля и небо и «вечность как на ладони»): «я соЗЕРЦАЛА ОЗЕРА ЗЕРЦАЛО». А некоторые находки у нее содержатся в глаголах, которые есть не что иное, как производные от существительных, но таких, которые раньше никто не догадался употребить в форме глаголов: «и ЧАРОДЕЙСТВОВАЛИ руки». Богапеко умеет чародействовать в своих стихах не руками, а словами, в том числе и неологизмами. И когда она говорит, что она обладает магической силой, это не пустые слова.
Стихи ее полны динамики, движения. Иногда это легкое, плавное движение, например, снега: «А с неба серебристой манной/ На землю падал белый снег». Но характернее всего для ее стихов  быстрое, порывистое движение самой героини,  предметов окружающего ее мира,  движение ее чувств и мыслей,  потоков чувств и мыслей, потоков сознания и движение Жизни, движение Времени, движение Эпох, которые меняются, как кадры фильма… от 60-х годов XX века до 10-х годов XXI века.: «Я бежала, а мне навстречу неслись/ Скверы, здания, дороги, рельсы, / Я бежала к себе и от себя».
Она ценит прекрасные мгновенья, и ей хочется остановить их и запечатлеть в своих стихах: «Мгновенье – кадр!/ Как задержать его?» И тогда она говорит мгновенью: остановись! замри! И включает стоп-кадр и останавливает мгновенье. И запечатлевает его. И тогда мы видим «иллюзорный рай». Где рай, там и яблоки, символические и несимволические: «У ограды яблочного сада./ На земле рассыпался ранет...»
Как все люди и все поэты, Богапеко думает о том, куда уходят люди, когда они уходят в мир иной? И что ждет их там? «Куда уходят люди,/ В какие параллели?/ Что ждет их в зазеркалье?» Она не видит границы между тем миром и этим, между этим и тем светом, и когда стоит с подругой у могилы поэта в Переделкине, то думает о том, что «все едины в этом мире»: «Мы постояли у могилы,/ И каждый думал о своем…/ Мы все едины в этом мире,/ На этом свете и на том…»
Галина Богапеко – явление уникальное в нашей сегодняшней поэзии, она пишет по правилам и законам, которые сама себе создает, и свободно переходит в одном и том же стихотворении от одного размера к другому и от одного ритма к другому, от регулярного стиха к фразовику и дольнику, от тоники к силлабике, со спондеями, а от силлабики к тонике и плавной музыке стиха… «В Лефортовской нашей квартире/ Мы жили дружной семьей...» Первая строка – классический амфибрахий, а вторая – со сбивом амфибрахия… но все это совпадает с внутренним настроем героини и с музыкой ее души, музыка получается авангардная… и она в стихах Богапеко так же естественна, как и другая музыка в других стихах, близкая к классической и песенной, в том числе и русской народной…
Если говорить о жанрах, в которых работает поэт, то это сонеты,  акростихи, причем даже триптихи, белые стихи, верлибры,  танки,  стихи-шутки («В позе лотоса сижу…»),  циклы стихов,  поэмы и поэмки на самые разные темы.
Любовь – вот тот вечный двигатель, который движет Галиной Богапеко в жизни и в поэзии, «самозабвенная любовь» к поэзии, к жизни, ко всему миру, к дорогим ей людям, которым она открывает всю свою душу, и «неуемная тоска» по любви.
«Я отличный от всех индивидуум», – говорит она, и об этом же говорят  ее романтически-трепетные, философски-вдумчивые и непохожие ни на чьи стихи, собранные в «Избранном».