Произведения

Смеркается, иллюзии плывут
По той реке, что люди кличут жизнью
Амур хохочет, пролетая высью
Мы на земле построили редут
Влюбленные нас просто не поймут
Что мы тут греемся, бродяжьим духом полны,
На небе облака рисуют волны
А мы на стреме между тех и тех
Мы врем себе, что это и не грех
Химерами потешиться упрямо,
Когда б спасти могла нас наша мама
Мы отказались бы от цирка и от бреда
И позабыли, кто нас первым предал.

У нас с тобой прелюдии без встреч,
Размолвки сразу стали расставаньем
Мы как верблюды в строе караваньем
Идем. Перед глазами хвост,
простите, задница переднего верблюда
И главное обеденное блюдо —
Колючки. Может, нынче пост?
Глаза засыпало песком и ветром
Виски припорошило пеплом
А мы идем… Завидуя кому?
Да первому верблюду одному
Что видит впереди уж минареты
В небесный мир их головы воздеты,
Чем хуже мы? А тем, что ходим строем
И очень уж банально планы строим.

Ты отдаешься в каждый позвонок
Своими пальцами лаская словно скрипку
И шепчешь, что нам вместе суждено
Прописывать скрижальные ошибки
Раз наши судьбы здесь пересеклись,
Пересекались в прошлом постоянно
И я была, наверно, донна Анна
А может Дон-жуановский каприз
И менее значительный… Не злись…
Не злись, шучу, все это не всерьез
А так, игра ума без правил
Мы в тайном манускрипте ищем звезд
Но в них находим только гравий:
Летит везде: из-под колес и ног,
Исподтишка, подпущенный врагами,
Чтоб мы страдали страхами и снами,
Шарахаясь проселочных дорог.
Какая карма — тел пересеченье
Свела однажды в терпкое «люблю»?
Даст бог, мы сохраним то жженье
К лимонному ночному январю.

Ты дышишь желтыми мимозами
И прячешь взгляд в махровый плен
Меня вдыхая микродозами
За мимолетностью измен.
Химеры парус мнимо аленький
При приближении чернел,
Какой же глупый ты, мой маленький,
Мне ангел твой прошелестел.
Ты закрываешься тетрадками
Анапест, ямб, хорей, астрал…
И угловатыми повадками
Смешишь. Ведешь на пьедестал
Кого? Ее ли, химеричную,
До примитивности любя…
Медитативно прозаичную,
Как старый лист календаря.

Девочка, моя девочка, мечтает о китайских драконах,
Узкоглазых, звенящих от любви колокольчиками,
Она забирается на все подходящие горы и склоны,
Чтобы прянуть в небо, она не гуляет с мальчиками,
А только бредит, раздвигая перепонки пальцев,
Надеется: вырастут крылья, кожа превратится в чешую…
Подставляет окровавленные руки под струю
Городского фонтана — опять пыталась взлететь со скамьи,
Для нее нет в небе бога, как дома нет и семьи…
Она где-то сама по себе, гуляет по крыше с кошками,
Она мир считает зажженными ночными окошками,
Загибая пальцы. Закрывает глаза, идет на ощупь,
И не замечает, когда прохожие вокруг ропщут,
Потому что она слушает в это время музыку сфер,
И именно тогда ее аура сияет тысячей атмосфер.

Утекала я черным ручьем из кольца твоих рук
Утекала я белым ручьем из кольца твоих рук
Утекали слова словно рыбы безмолвно, а звук
Не рождался, а, может, потерян был слух…
Мы безмолвную сальсу плясали телами навстречу
Окунались глазами друг в друга, друг друга калеча,
А потом разошлись, уезжая на разных маршрутах,
Понимая, что нет у любви для людей абсолюта.
Мы с тобой утекали, сочились меж пальцев
Умудренные жизнью слепые нелепые старцы
Кольца рук разошлись, а других нам судьба не давала
Только мне показалось, что этого все-таки мало…
Мои окна все плачут сегодня морозной слезою
Словно бедные знают о том, что творится со мною
Обжигает мне сердце мое неприметное чудо
И неважно мне имя его — то Христос иль Иуда.